Пусть пока ничего не будет омрачать нашу долгожданную встречу.
Коди долго рассказывал о том, как проходило лечение, как он познакомился еще с кучей молодых людей и девушек, которые находились на реабилитациях по разным причинам. Основной являлась — автомобильные аварии. Слишком много было юношей, не справившихся с управлением. Показывал фотографии, делился впечатлениями и мое сердце тихо радовалось. Коди не сломлен, не уничтожен этими уродами. Он воспрял духом и забыл все страшные события.
— Коди, останься со мной! — я взяла брата за руки. Планов он дальнейших не рассказывал, но мне не хотелось отпускать его вновь в мегаполис.
— Хорошо, — пообещал он и опустил взгляд — Лана, прости меня…
Я почувствовала, как слезы навернулись на глаза. Еще чуть-чуть и зареву от моих вечно прыгающих гормонов, которые делали из меня сопливую и инфантильную девочку.
— Коди, тебе не за что просить прощения, — срывающимся голосом ответила я.
— Я принес кучу неприятностей, — брат не решался прямо смотреть на меня. Видимо, рано сделаны выводы. В его сознании навсегда останется этот ужасный жизненный урок.
— Главное, что ты поправился! Остальное — мелочи — подытожила я, давясь слезами, а он мягко проводил по моим щекам, сам чуть не плача, вытирая мокрые дорожки от слез.
С приездом брата моя жизнь наполнилась новыми красками. Мы ходили вместе гулять, я готовила с удовольствием нам вкусные ужины, смотрели любимые сериалы и фильмы.
Мой изматывающий токсикоз отступил после десяти недель беременности. Теперь проезжая мимо кафе, если я чувствовала запах жареного мяса, будь это стейк или барбекю, сходила с ума, пока не утоляла свой нечеловеческий голод. Если в такой момент посмотреться в зеркало, то, наверное, в отражении я бы увидела, озлобленную с пылающими красными угольками вместо глаз, волчицу.
Ела даже по ночам, не боясь поправиться, потому что сильно похудела от бесконечной тошноты в начале беременности. Еда стала моим антидепрессантом. А Коди, видя порой странные и нелепые сочетания продуктов, смеялся и фотографировал меня в комичных позах, когда я застывала перед холодильником, держа в обеих руках свою добычу. И казалось, что нашу жизнь ничто не способно омрачить или потревожить.
Но жизнь готовила новые виражи.
В дверь яростно постучали, когда мы в очередной раз садились за ужин. Я подскочила и чуть ли не опрокинула лист с пирогом. Мне это напомнило Давида, который всегда безбашенно долбился в дверь, и сердце со страхом ухнуло в пятки.
На пороге стоял… Тагир.
Он изумленно смотрел на меня, а я мигом осела на диван, который совсем, кстати, был сзади.
Коди подошел и пригласил его войти. Они поздоровались за руки, будто знали друг друга.
— Что ты тут делаешь? — возмутилась я.
— Коди дал мне адрес, — коротко отрезал Тагир и сел рядом со мной.
Я перевела гневный взгляд на брата. Но Коди виновато опустил глаза.
— Лана, я работал на Тагира, когда распространял наркотики, –
Я глубоко вздохнула. Тяжелый гнет, который тащился за моей спиной от осознания, что Тагир мог быть причастен к избиению Коди, рухнул, и стало легче.
— Я убрал всех, кто мог быть причастен к картелю Дальвареса, — произнес Тагир, и мой брат понимающе закивал.
О чем это они? Я догадывалась: люди второго наркобарона и были насильниками для Коди.
— Можно мы поговорим тет-а-тет? — спросил Тагир и посмотрел на моего брата.
Коди мигом ушел на второй этаж, загадочно улыбнувшись.
Вот же заговорщики! А мой дорогой братец тоже хорош, мог бы сказать, что Тагир нашел меня через свои темные каналы!
— Давид? — коротко спросил Тагир, указав взглядом на мой живот.
Каждый вечер я раздувалась, словно шарик и казалось, что завтра срок родов.
Я стыдливо молчала. А что говорить, если любые слова причиняют неудобство за собственную глупость и кипучую обиду за поведение будущего отца?
Тагир неожиданно встал и опустился рядом со мной на колени. Теперь, после прояснившихся обстоятельств я не испытывала к нему ненависти. Скорее это была внутренняя вина за ошибочное мнение о нем, как о человеке.
— Лана, послушай, не принимай поспешных решений, подумай, то, что я тебе сейчас предложу, — Тагир мягко коснулся моих рук — Выходи за меня замуж, мы запишем ребенка на меня и будем жить настоящей семьей.
Я смотрела на него и чувствовала, что по моим щекам сейчас потекут слезы.
Трогательные слова я ждала от другого человека, но с каким трепетом они были сказаны Тагиром!
На секунду я представила, что это говорит Давид и волна сентиментальности моментально накрыла с головой.
Я закрыла руками лицо и заревела, смущаясь собственных всхлипываний.
Тагир сел рядом и обнял за подрагивающие плечи.
— Лана, детка, не нужно плакать. Я постараюсь сделать все для нас. Чтобы ты никогда ни в чем не нуждалась, чтобы мое прошлое никогда тебя не коснулось. Я буду рядом с тобой всегда! –
А я ревела еще больше от мелодраматического момента. Моя беременность, похоже, окончательно лишила меня сил и воли справляться с эмоциями и чувствами.
Сделав над собой гигантское усилие, вытерев слезы, обратилась к Тагиру:
— Останься у нас до завтра, не поедешь же ты почти за двести миль обратно, — заботливо предложила я — Ты можешь лечь в спальне Коди, а он поспит здесь на диване…
— Не беспокойся и брата не тревожь, — отмахнулся Тагир — Я сам здесь смогу поспать. Обещай, что завтра ты сможешь дать мне ответ…
Я заглянула в его лицо. Во взгляде было то, тепло, что искала каждый раз, смотря в глубокую мрачную бездну глаз Давида, но кроме, циничной иронии там ничего не было. Невольно прижалась к мощной груди Тагира и ловила себя на мысли, что раздумья полетели в бешеное танго.
Что же мне сделать?!
Согласиться или отказать в надежде, что Давид все-таки найдет меня и решит начать все с начала?
Глава 40
Тагир. Рамиль.
Он смотрел, как огромные
