весела. Ночами Эльма заливалась вином и обслуживала клиентуру, днем спала или просто валялась на кровати, тупо таращась в потолок. Иногда, в редкие моменты трезвости, ее охватывало неудержимое желание сбежать из борделя, и оправиться в столицу хоть пешком. Но стоило влить в себя бокал-другой винца, как это желание меркло и скукоживалось. И Эльма тут же успокаивала себя тем манером, что пешком до столицы все одно не добраться, поэтому нужно скопить деньжат, и только тогда трогаться в путь. Ну а деньжата как-то не скапливались, уходя на все то же вино или на зелья алхимика, ибо венерические бонусы случались с удручающим постоянством.
Так минуло еще несколько лет. К своим двадцати годам Эльма уже имела довольно потасканный вид, и заметно проигрывала в спросе молодым конкуренткам. Если прежде она обслуживала самую лучшую публику, богатых купцов, чиновников, офицеров, и даже пару раз побывала под настоящими черными рыцарями, то теперь, в связи с утратой торгового вида, ее услугами пользовались посетители попроще. Ей приходилось ублажать возниц, вербовщиков, грязных и грубых наемников, а то и вовсе зажиточных крестьян. Эта публика разительно напоминала ей мужчин из родной деревни, главным образом своей склонностью к насилию. Каждое утро Эльма обнаруживала на своем теле целую россыпь свежих синяков. Иногда темные пятна, оставленные чужими кулаками, расцветали и на ее лице.
Но она не унывала. Все думала, что вот-вот накопит денег, и тут же отправится в столицу. А там ее уже ждет личный дворец, слуги, перина и красавец-маркиз.
В тот день погода испортилась еще с полудня, а ближе к вечеру черные тучи заволокли все небо. За серией вспышек молний и раскатов грома на землю обрушился ливень, живо превративший гостиничный двор в грязевое месиво. Отвратительная погода сказалась и на посещаемости заведения. Гостей было удручающе мало - группа вербовщиков, держащая путь на север за свежей партией фронтового мяса, два торговца да обозники. Вербовщики, скинувшись, сняли на ночь самую дешевую и страшную проститутку по кличке Бабуля. Торговцы и обозники ели и пили, но пока что не демонстрировали никакой тяги к половым услугам. Поэтому проститутки сидели без дела и скучали. Эльма, борясь со скукой, уже успела заправиться тремя стаканами дешевого вина. Профессиональная интуиция подсказывала ей, что сегодня работы не предвидится. Разве что случится нечаянная удача, и в веселое заведение занесет какого-то нежданного клиента.
Дождь шумел снаружи, то и дело заглушаемый раскатами грома. В воцарившейся тьме не было видно ничего в шаге от себя. А потому старый работник, занимавшийся встречей гостей и устройством на постой их лошадей, невольно вздрогнул, когда из густого мрака, сквозь распахнутые ворота, во двор въехала повозка. Повозка была добротная, столичной работы. Везли ее крепкие дорогие лошади. Предчувствуя щедрые чаевые, работник бросился к экипажу, с целью продемонстрировать свою крайнюю полезность.
Повозка остановилась. На козлах восседала закутанная в черный кожаный плащ фигура. Когда она подняла голову, работник увидел под капюшоном мертвенно-бледное женское лицо.
- Добро пожаловать, госпожа, - прокричал работник. - Милости просим.
Женщина слезла с повозки, и сунула в подставленную ладонь слуги тяжелую желтую монету. У того глаза полезли на лоб.
- Лошадей накорми, - произнесла женщина. - Завтра утром повозка должна стоять во дворе запряженная и готовая в дорогу. Все понял?
- Понял! Понял! - радостно закивал слуга, решивший, что поутру, возможно, получит еще один золотой.
Женщина оставила его, подошла к повозке и несколько раз ударила ладонью по тенту. Вслед за этим из кузова появилась еще одна фигура, точно так же закутанная в черный плащ с капюшоном. Она безмолвно прошла мимо согнутого в поклоне слуги, и вместе с женщиной направилась к дверям заведения.
Когда двое незнакомцев в черных одеяниях вошли внутрь, все разговоры в зале мгновенно смолкли. Более того, кое-кому даже показалось, что пламя свечей испуганно прижалось к фитилям, и на какой-то миг в помещении сгустился мрак. Один из гостей, тот, что был ниже ростом, сбросил с головы капюшон. Под ним оказалось болезненно-бледное лицо молодой женщины, на котором ярче всего выделялись большие, горящие каким-то безумным блеском, глаза. Второй гость, напротив, опустил голову ниже, полностью скрыв краем капюшона свою физиономию.
Говорила только женщина, ее спутник помалкивал. Гости потребовали самый лучший номер, и вслед за слугой сразу же поднялись в него, не заказав ни ужин, ни иных услуг. Эльма проводила эту парочку скучающим взглядом, и с горечью подумала о том, что этой ночью она, похоже, не заработает ни гроша. Этаким манером нескоро она сумеет оплатить свой проезд до столицы.
Примерно через четверть часа бледная женщина вновь появилась в зале. Появилась одна. Ее спутник, вероятно, остался в номере. Гостья избавилась от своего плаща, сменив его на траурно-черное платье с высоким воротником. Она заказала себе ужин из куска холодной говядины, которую умяла довольно проворно, не прикоснувшись ни к хлебу, ни к соли. Затем поднялась из-за стола, и направилась к группе скучающих без дела проституток. Те, заметив ее приближение, оживились.
Женщина остановилась напротив них, оценивающе изучая ассортимент. Она с интересом посмотрела на самую юную из них, пятнадцатилетнюю девицу, лишь два месяца как начавшую карьеру. Затем ее взгляд скользнул на Эльму, и задержался на ней. Наконец, женщина указала на Эльму пальчиком, и произнесла:
- Ты!
Голос у этой бледнолицей особы был неприятный, какой-то тягучий и мрачный. Но перспектива неожиданного заработка так обрадовала Эльму, что она забыла думать обо всем и тут же поднялась со своего места.
- К вашим услугам, - произнесла она.
- Идем, - бросила женщина, и направилась к лестнице. Эльма, провожаемая шуточками товарок, последовала за ней.
Первым, на что обратила внимание Эльма, оказавшись в номере, был запах. Слабый, едва уловимый, но все же четко прослеживаемый запах разложения. Будто где-то в комнате, под кроватью, или за массивной старой тумбой, изволила сдохнуть крупная мышь, а то и целая крыса, и теперь ее тушка медленно разлагалась там, в пыли и темноте, распространяя вокруг себя тошнотворные миазмы. Но такого, разумеется, не могло быть. Владелец гостиницы строго следил за чистотой в номерах, и не допускал, чтобы те превращались в склепы для почивших грызунов. Да и самих грызунов в заведении еще надо было поискать. Трое свирепых котов непрестанно вели на них охоту, методично истребляя мышиное поголовье. Так что вывод можно было сделать только один - трупный запах принесли с собой постояльцы.
Дверь за спиной Эльмы захлопнулась, и та, невольно вздрогнув, обернулась. За ней стояла бледнолицая
