побежденной на полу, я злюсь и указываю пальцем на проблему.
– А ты не мог бы убрать свою шпагу в ножны. Как мне сосредоточится, когда она постоянно меня касается. И одеться!
– Ну так мы для чего учимся, – протягивает он мне руку. – Чтобы ты даже в экстренных ситуациях могла все контролировать. А возбужденный мужик для такой малышки как ты самая экстренная ситуация. Но в любом случае…
Он резко притягивает меня к себе, касаясь губами щеки, так интимно и эротично, что тело буквально трепещет от удовольствия и желания продлить эти мгновения.
– Что? – еле дышу.
– Ты всегда можешь решить эту проблему… – шепчет он, и я в ярости толкаю его в грудь, а он, скотина, смеется. Падает, но тянет меня за собой. И я оказываюсь сверху, но снова проигравшая.
И я не могу сказать, что я этим недовольна.
– У меня не получается тебя победить.
– Не парься. Я всему научу тебя, просто сейчас не могу ни о чем думать кроме твоих обтягивающих штанов.
Он проводит ладонями по заду, завернутому в лайкру, и сжимает, стискивая зубы.
– Я выбрала другой костюм, между прочим.
– Да, тот был более безопасный для тебя… Наверное, – тянет он меня к себе, а я упорно напоминаю себе, что он наказан и вообще никакого секса. Упорно напоминаю, но все равно жадно отвечаю на поцелуй, жадно глажу его голые плечи, жадно ерзаю по шпаге, готовая вот-вот гостеприимно предоставить ему ножны. – Детка, какая же ты горячая…
Он переворачивает меня, нависает сверху, продолжая страстно целовать, толкаясь языком в рот, очень явно имитируя то, чего ему хочется на самом деле. А я как идиотка ноги раздвигаю и обнимаю его бедра, вороша пальцами густые волосы. Он так пахнет охрененно, что я просто купаюсь в этом всем, упорно пытаясь вспомнить о каких-то там принципах, о том, что не стоит ему доверять. Пытаюсь вспомнить, но память подводит, потому что Володя руками кожу живота обжигает, под топик лезет, туда, где соски уже как камушки, туда, где все ждет его силы и энергии, которыми он буквально пылает. Как вулкан, который готов вот-вот стать действующим. А мне только и остается, что подчиниться этой неуёмной силе и просто застыть, принимая на себя удар. Он давит на меня всем телом, продолжает целовать, касаться твердой вершинки сосочка. А вскоре поднимает тугой топик и спускается с губ на другой, требующий внимания сосок. И меня колотит от наслаждения, когда он катает его языком, тянет губами. И из последних сил я шепчу:
– Никакого секса.
– Правильно, никакого секса.
– Значит, нужно прекратить.
– Обязательно. Еще немного и прекращаем, – все ниже он целует меня, языком цепляет выемку пупка, вынуждая меня стонать и извиваться. Шептать одно единственное и важное.
– Еще…
И тут я выгибаюсь, откидываю голову назад, случайно задевая взглядом самый вверх перегородки, на который завис мальчишка. И даже моргаю сначала несколько раз и только потом понимаю, что это за мальчик.
Внутри все сжимается от стыда и ужаса, и пальцы, что копошились в волосах, резко дергают их. Так сильно, что Володя орет и поднимает взбешенный взгляд.
– Ты совсем сдурела?!
Я киваю наверх, и он тут же хмурит брови. Поджимает зубы и встает.
– Блять. Это…
– Твой сын, я поняла. На тренировку, наверное, пришел?
– Да и ему, очевидно, сказали, что я здесь. Поднимайся…
– Он видел… – прижимаю я ладони к щекам, объятым пламенем стыда. – Боже, ну почему мы не могли просто тренироваться дальше. Почему тебе обязательно нужно было меня здесь…
– Прекрати панику разводить. Думаю, в его возрасте он уже понимает, что его папа большой и у него есть личная жизнь.
– Понимать и узнать разные вещи. Тем более таким образом.
– Да уж, – трет Володя переносицу, – мало мне проблем. Ты долго еще валяться будешь?! Вставай.
– Не надо на меня орать!
– Я и не ору…
– Ну да, только голос повышаешь, – беру его протянутую ладонь и поднимаюсь. – Что же теперь делать?
– Ничего, просто познакомлю вас и скажу, что собираюсь не тебе жениться.
– Он возненавидит меня. Черт…
Я бы возненавидела…
Я быстро поправляю одежду, надеваю кофту и поправляю хвост. И только потом иду к двери, где уже готовый и хмурый стоит Володя.
– Я не знаю, как буду смотреть ему в глаза.
– Не переживай. Так или иначе он бы все увидел. Тем более до самого горячего не дошло.
– И не дошло бы, – задираю подбородок, но Володя только усмехается.
– Ну да…
Мы вышли из зала и оказались в пустом коридоре, в конце которого стояли двое. И шла я к ним как на плаху, медленно переставляя негнущиеся ноги… Спасибо Володе, он крепко держал мою руку.
Я думала, не смогу смотреть в глаза ребенку, но все обстояло хуже. Рядом с ним стояла взрослая женщина, очень красивая, так похожая на самого Володю. Мальчик – Тимур даже взгляда не поднимал, а когда поднял, я отшатнулась, сколько в нем было ненависти.
– Мама? – ну конечно, кто еще это мог быть.
– Привет, сынок. Я смотрю, ты из-за развода не сильно переживаешь, – она поцеловала Володю в щеку и только потом посмотрела на меня оценивающим взглядом. И если в нем не было ненависти, как у Тимура, то и симпатии ни капли. – Я Олеся…
– Полина, – еле выговариваю, постоянно поглядывая на Тимура.
– А что переживать, мы с Ангелиной давно вместе не жили…Это Полина. Мы скоро поженимся.
– Лихо, – смотрит на меня Олеся уже иначе. Без прежнего презрения, но и доброты я не чувствую.
– Мама говорила, что вы с ней можете помириться. У бабушки вы даже целовались! – влезает Тимур. – Я видел!
Я сглатываю, понимая, о чем он говорит, но от Володи я этого не слышала.
– Ты вообще слишком много видишь. И ты все не так понял. Мама целовала меня, а я отталкивал.
– Маму ты отталкивал, а эту…
– Тимур! – прикрикнули на него бабушка и отец, но он лишь фыркнул.
– Мама говорит, она шлюха и хочет разрушить нашу семью!
В следующий момент происходит все слишком быстро. Володя замахивается и дает сыну оплеуху, эхом прокатившуюся по пустому коридору. Мы с его матерью ахаем и прижимаем ладонь ко рту.
– Отлично, теперь ты из-за нее еще и бьешь меня. Что дальше? В детский дом отправишь, чтобы не мешал тебе?! – выкрикивает Тимур и убегает. Володя за ним, а я остаюсь один на один с его матерью и собственными страхами, что все проблемы у Володи действительно начались из-за меня.
