Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
ему надменно, точно владыка мира. Когда же до него дошли слухи, что русские готовятся к походу, хан испугался и собрал на совете старшин от всех племен, спрашивая, что ему делать, если нагрянут русские. Большинство старшин отозвалось, что хану не под силу бороться с русскими, хотя бы он собрал всех подчиненных ему кочевников. Тогда кто-то присоветовал пригласить на совет старшего муллу мангишлакских туркмен, человека бывалого и знакомого с русскими, его звали Нур-Магомет.
– Хочу знать, – сказал ему хан, – что ты посоветуешь нам теперь делать? Твой отец был всегда лучшим советником моего отца, надеюсь, что и ты дашь мне хороший совет.
– Поздно уж теперь, – ответил Нур-Магомет. Многие десятки лет могущественнейший в мире змий лежал к вам хвостом, голова же его было далеко на Западе. Что же вы делали в это время, вы, едва заметная глазам мошка? Вы как моль точили его перья на хвосте и даже дерзнули держать его детей в неволе. Много раз я вас вразумлял, вы не хотели меня слушать. Теперь же, когда могучий змий повернул к нам свою голову, когда одно его дыхание может всех вас уничтожить, вы спрашиваете меня, что делать? Самое лучшее – идти к русским с повинной…
– Я и сам так думаю, – сказал хан, – но не знаю, примут ли русские моего посланника, если я пошлю его просить мира.
– Великий государь не отвергнет мира, – заметил Нур-Магомет.
Хан действительно снарядил посла к великому князю Михаилу Николаевичу, бывшему тогда наместником Кавказа. Прежде, чем допустить этого посла к великому князю, от хана потребовали, чтобы он немедленно освободил всех русских невольников и оправдался перед туркестанским генерал-губернатором. Три недели толковал хан со своими советниками: кто стоял за мир, другие, в том числе его первый министр Диван-Беги-Маш-Мурад, советовали отказать русским в их требовании.
Карта Средней Азии
Хан послушал этого неразумного совета и тогда-то состоялось Высочайшее повеление о новом походе. На долю нашего кроткого Монарха Императора Александра II выпало сделать обширнейшие завоевания в Средней Азии, а теперь предстояло еще исполнить завет Петра Великого, который, умирая, наказал своим преемникам отомстить Хиве, наказать это гнездо разбойников, не признававших ни божеских, ни человеческих законов.
К походу подготовлялись исподволь, заблаговременно. Отдельные небольшие отряды углублялись в степь, чтобы запастись верблюдами, а главное, чтобы разузнать кратчайшие и более удобные пути и, кроме того, расположить к себе кочевников, среди которых уже рыскали ханские посыльщики. Решено было наступление на Хиву произвести одновременно с четырех сторон, на тот случай, если один отряд потерпит неудачу, остальные доведут дело до конца. Отряды были снабжены всем необходимым, начиная с двухмесячных запасов довольствия и заканчивая кошмами для подстилки. Тем не менее, хивинский поход считается одним из самых трудных в военной истории. Наиболее тяжкие испытания довелось вынести красноводскому и туркестансткому отрядам.
Красноводский отряд собирался в Чикишляре на берегу Каспийского моря, куда заранее были перевезены с Кавказа войска и согнаны верблюды, собранные по берегам реки Атрека. От бескормицы верблюды оказались очень слабы, почему состав отряда был доведен до возможно малых размеров: 12 рот кавказской пехоты, 400 казаков, 16 орудий, ракетная команда и саперы, а всего 2200 человек и 500 лошадей, – под общим начальством полковника Маркозова, кавказского служаки. Путь им предстоял дальний, 800 верст, в том числе более 700 верст пустыней. Благословясь, головной эшелон выступил из Чикишляра 19 марта и сразу же углубился в песчаную пустыню. Отряд должен был двигаться частями, поэшелонно, делать в день по 2 перехода: один утром, другой вечером, перед ночлегом у колодцев долго не стоять, сберегая корм для последующих эшелонов. Тем не менее, половину пути отряд Маркозова прошел благополучно. Но недели через две наступила жара, которую в это время нельзя было еще ожидать. Вместо песчаных бугров начались высокие крупные холмы известковой пыли, покрывавшей густыми облаками все окрестности. Люди и животные задыхались на ходу, запасная вода быстро испарялась, а в свежих бурдюках портилась, издавала неприятный запах. Но переходы не так еще были утомительны, как уход за верблюдами: придут на привал, сейчас же отряжается команда отогнать верблюдов на пастбище, животные разбредутся на несколько верст, надо за ними бегать по сыпучему песку, между буграми, и это в самый солнцепек, когда сдавлена грудь, сохнет горло и язык. Тем не менее, хотя с трудом и малыми частями, но в половине апреля отряд Маркозова стянулся у колодцев Игды, за 450 верст от Чикишляра. Дальнейший путь также пролегал по безводной пустыне, но в отряде никто не знал, как велико расстояние до ближайших колодцев Ортакуй. В степях расстояние измеряют «мензилями», т. е. переходами, но каждый считает мензиль по-своему: 20, 30 верст и более, как кому вздумается. Проводники говорили, что до следующих колодцев 3 мензиля, и наши поняли так, что верст 60, не более 70, почему Маркозов и распорядился, чтобы конница прошла это пространство с одним ночлегом. 18 апреля в 12 часов ночи казаки сделали 20 верст и на другой день обогнали первый эшелон пехоты, выступивший раньше. На этом переходе они потеряли последние силы. Жара стояла страшная, к полудню термометр показывал 52°, после чего лопнул. Лошади едва двигались, их большей частью вели в поводу, каждая сотня растягивалась на 2, на 3 версты. Вечерний переход был еще тяжелее, и люди вязли по колено в известковой пыли, стоящей густым облаком и застилавшей глаза, во рту какая-то каша, нос буквально забит. Сквозь эту непроницаемую мглу солнце казалось неподвижным, раскаленным ядром, лишенным лучей. Обессиленные казаки сваливались в изнеможении с седел, шедшие пешком останавливались. Многим надо было оказать медицинскую помощь, причем особенно благодетельно действовал коньяк, глоток, даже несколько капель оживляли каждого, хотя бы на короткое время. В полночь главный наш проводник Ат-Мурат выразил сомнение, не сбился ли он с пути. Маркозов остановил казаков и послал Ат-Мурата с фейерверкером Гайнулой, из татар, разведать дальнейший путь. Прошло мучительных три часа. Ночь была невыносимо душная, многие не могли сказать слова, воды при колонне не осталось ни капли. Тогда стало очевидно, что двигаться вперед безрассудно, если же повернуть назад, то можно было рассчитывать напиться воды у пехоты. Маркозов так и сделал: казаки повернули обратно, а в задние эшелоны было послано приказание вернуться к колодцам Игды. Обратный путь был еще ужаснее. С восходом солнца жажда усилилась, лошади падали уже десятками, люди бросали фураж, сухари, одежду, патроны, даже ружья, дальше стали раздеваться, швырять одежду. Одни зарывались в песок, чтобы из
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
