Глава 10
Золотисто-синий осенний закат опустил туманную Дымку на горы Чочино, Большая Челюсть и Аталук. Вскоре туман заполнил всю Долину, заставляя агентов секретной службы ежиться и превращая их в призрачные тени. Дэвис и Эдди заперлись в спальне наверху, откуда они оба — по моему совету — звонили родственникам и друзьям, сообщая о состоявшемся бракосочетании и бу-дущем ребенке. Ошеломленная Мэри Мэй сидела в моем офисе за домом, принимая звонки от ошарашенных Макгилленов и Тэкери. Логан водил Люсиль по нашим коммерческим зданиям; она осматривала нашу систему защиты, делала записи и пыталась не показать виду, на-сколько увиденное ее впечатляет. Бэби Хаш сидела с Мэри Мэй в офисе, слишком изумленная, чтобы иг-рать. Она только завороженно слушала и смотрела. Да я и сама еще не совсем пришла в себя.
Николас Якобек занял мою гостиную и метался взад-вперед перед камином, прижав к уху какой-то на-вороченный телефон. Он больше слушал, чем говорил. Я тайком заглянула в гостиную и отметила, что у него очень усталый вид. Я не могла представить, что говорят ему Ал и Эдвина Джекобс. Только один раз я услышала его ответ, прозвучавший почти угрожающе.
— Нет, они не получили десятидолларовой государ-ственной лицензии или благословения Папы. Но они произнесли клятвы и подписали брачный контракт, со-стоящий из одного пункта. Кстати, контракт был состав-лен Эдди. И вне зависимости от того, серьезно или нет мы воспринимаем их брак, для них это дело решенное.
В тот момент я им восхищалась. Кто из мужчин ре-шится послать одновременно и президента, и Папу? Тут Якобек отключил телефон и увидел меня в дверях, но я не стала извиняться за то, что подслушивала. В этот мо-мент нам было не до пустых любезностей.
— Вы правы, Якобек: официальные клятвы или нет, но они не отступят. Во всяком случае, пока не уляжется возбуждение.
— Эдди учили не нарушать данное слово.
— Я тоже так воспитывала моего сына. И я уверена, что он искренен.
— А как насчет вас?
— Вы имеете в виду брачные клятвы? Я отношусь к ним с уважением. Они годятся для долгой дороги.
— Интересная мысль. Но я спрашиваю, что вы со-бираетесь делать сейчас, учитывая ситуацию?
Я почувствовала, как у меня загорелись щеки. При-дется скормить ему дезинформацию.
— Я намерена следовать простому, но железному правилу: семья должна держаться вместе. Долг обязыва-ет меня принять беременную невестку при любых об-стоятельствах и держать рот на замке ради моего буду-щего внука. Даже если я думаю, что этот брак необду-манный, наивный и, вероятно, обречен на неудачу.
Якобек подошел ко мне, изучая мое лицо, как заблу-дившийся путник изучает карту, чтобы найти самый ко-роткий путь домой. Я еле удержалась, чтобы не попя-титься. Он остановился всего в дюйме от меня.
— Мне нравится ваша грубая откровенность, — ска-зал он.
— Принимаю это как комплимент.
— Это и был комплимент.
Я вышла из гостиной, нахмурившись. Господи, как же я была слепа! Я ни разу не взглянула по-настоящему на Эдди Джекобс и не подумала о самой вероятной причи-не ее тошноты. Мне даже думать о таком не хотелось. Я закрыла мысленный взор щитком надежды. Но те-перь я видела свет.
Не Эдди Джекобс, а Эдди Джекобс Тэкери. Моя не-вестка. Беременная ребенком моего сына. Моим вну-ком.
На ярмарке работники убирали павильоны и закрывали их на ночь. Обычно в первый день сезона мы все собирались, выпивали немного яблочной водки и про-веряли итоги продаж. Впервые за двадцать лет я отме-нила эту встречу. Как только я соображу, что делать даль-ше, мне придется с каждым поговорить о жене Дэвиса. Я буду вынуждена делать вид, что я счастлива и поддер-живаю молодых.
Хотите правду?
Я рассматривала брак Дэвиса сквозь призму моего собственного поспешного брака с его отцом и поэтому боялась самого худшего. Мне хотелось плакать на манер библейских героинь и распарывать себе грудь.
Но мне необходимо было присматривать за Якобеком.
Эдди беременна. Она ждет ребенка. Моя маленькая двоюродная сестра! Девочка, которую я принял при рождении! Она станет матерью…
Ал вылетел в Штаты на президентском самолете. Эдвина возвращалась домой из Англии.
— Эдвина не может больше говорить об этом сей-час, — хрипло сказал мне Ал по телефону. — Она слиш-ком расстроена. Мы оба огорчены. Мы хотим как можно скорее оказаться там, но это невозможно. Спасибо, что. ты поехал. Ты понимаешь, насколько виноватыми мы себя сейчас чувствуем, потому что не можем быть там?
У него были обычные государственные заботы — кризис на Ближнем Востоке, угроза миру.
— Я не слишком хорошая замена родителям, — со-гласился я. — Но клянусь тебе, что Эдди в безопаснос-ти, и так оно и будет впредь.
— Что ты думаешь об этом Тэкери? Твои первые впечатления.
— Умный. Наивный. Самоуверенный. Любит ее. Хочет поступать правильно.
— А его семья? Его… неуправляемая мать?
Минут десять я с энтузиазмом рассказывал о Хаш.
Тэкери, пока не понял, что слишком много всего наго-ворил, а Ал уже давно молчит.
— Я просил тебя оставаться нейтральным, — мед-ленно произнес Ал. — Ты… С тобой все в порядке?
Помолчав, я ответил:
— Ал, я всегда соблюдаю нейтралитет. И со мной всегда все в порядке.
Отличная ложь! Годится для любого случая.
В ту ночь я стоял в коридоре на втором этаже дома Хаш Тэкери перед дверью в спальню, где от нас ото всех закрылись Дэвис и Эдди. Я бросил свой вещмешок на двуспальную кровать в комнатке размером со шкаф. Хорошая копия картины художника восемнадцатого века Уорфорда висела на стене — сборщики яблок в англий-ском саду. Комната с высоким узким окном располага-лась в конце коридора у самой лестницы. Я выбрал ее потому, что мог наблюдать в окно за задним двором и за боковым из окна коридора. Самая удобная позиция. Пол в коридоре покрывал турецкий ковер с рисунком из яблок.
От спальни Дэвиса меня отделяли всего две двери. Большая спальня его матери располагалась на первом этаже прямо подо мной — Хаш Тэкери несла вахту у две-рей своего дома. Хранительница очага в своем гнезде. Хранительница семейной гордости и морали. Она спала там одна, оставаясь всегда начеку. Я подумал, что сде-лаю все, чтобы ее миру тоже не угрожала опасность.
А еще я думал о том, что она спит одна…
Люсиль Олсен позвонила мне по местному телефо-ну, который она сама установила.
— Миссис Тэкери вышла из дома и скрылась в позади него. Кажется, она расстроена. Кто-то должен пойти за ней. Она сказала мне, что я могу чувствовать себя здесь как дома, но не думаю, что она говорила ис-кренне. Полковник, вы не проверите, как она там?
Я ответил «да» и отключил телефон, уже направля-ясь к лестнице.
