к занятиям. – Ответила Лобанова, жадно выхватывая из толпы силуэт знакомой фигуры…
- Ну, тогда до завтра! – Ответила супруга отца, исчезая в палате.
Лена, смотрела за исчезающим в двери молодым человеком и искренне желала, чтобы не было этого ужасного случая со знакомством её и Кирилла, в качестве брата и сестры…, чтобы случилось чудо и всё вернулось на круги своя, ведь, случаются же такие вещи! Чудеса! Хотя так редко…
Часть 34
Лена
Через день после последней мимолётной встречи с Плетнёвым, Лена собиралась на каток, вместе с Миркуловой и Варданяном, галантно предложившим ей своё общество, когда, вдруг, ей позвонил отец и предложил, ни с того ни с сего, посетить его в больнице.
- Пап, я скоро буду. – Беззаговорочно приняла Лена его предложение, а спустя полчаса уже была в его палате.
Олеська, узнав, что Лена не присоединиться к ним не сильно отчаялась, однако, подмигнув, всё же сказала:
- Освободишься, приезжай, там будем не только мы, Петя с Ликой тоже сказали, подойдут.
- С Ликой? – Вскинув брови, удивилась Лобанова. – С Зотовой что ли?
Миркулова пожала плечами.
- Наверное, знаю только, что она одногруппница ребят.
Лена улыбнулась. Всего однажды, она заметила проявление их симпатии друг другу…, новость не могла не радовать.
- Как же здорово! – Высказала Лена своё настроение.
Всего за два месяца, девушка научилась не зацикливаться только на собственных любовных переживаниях.
- Хорошо, если получиться супер-быстро освободиться, то возможно, вас всех сегодня ещё увижу, – Лобанова подумала и добавила, грустно улыбнувшись, - Хотя, думаю, планы могут поменяться.
Отец встретил дочь слегка рассеянным взглядом. Лобанова видела его силовую нагрузку улыбнуться и понимала, что с родителем что-то не так.
- Папочка, всё в порядке? – Озвучила она своё беспокойство.
Тот поколебался, прежде, чем ответить.
- Я, наверное, один из самых ужасных отцов в Мире. – Грустно и со вздохом ответил он. – Нужно было давно с тобою об этом поговорить…
Лена сдвинула брови. Интригующее начало заставило отозваться сердечную мышцу, как перед экзаменами раньше.
- Ты о чём? Я не совсем понимаю. – Голос куда-то вдруг исчез, а собственный шёпот показался ей испуганным.
- Садись. – Предложил отец, похлопав на место рядом у его руки, на больничной койке.
Лобанова подчинилась, на ходу взяв в свои кисти его холодную руку. Стало понятно, что родитель сильно волнуется.
- Доченька, - Сглотнув, продолжил он, внимательно посмотрев на неё. – Я тебе должен кое-что рассказать, но прежде, ответь мне на вопрос, только честно…
Мужчина застыл, явно борясь с желанием остановиться на полпути. Пауза затягивалась, а Лене от этого ожидания становилось только хуже.
- Пап, не тяни! – Взмолилась, наконец, она, поторапливая его продолжить этот уже невыносимый для неё разговор. – Что случилось?!
Отец сначала поджал губы, словно готовясь к главному, а потом всё же изрёк то, что и саму дочь поставило в тупиковую ситуацию.
- Тебе нравится Кирилл, да?
Смешанная гамма чувств по очереди обливало организм девушки то горячей, то холодной волной. Она не сразу нашлась с ответом. Странно было вообще возникновение ситуации этого вопроса. Как он мог только родиться?! Она хотела было поспешно ответить «нет, конечно!», но возникший перед её носом строгий указательный палец, остановил. Только и успела открыть рот.
- Правду! – Изрёк родитель, смотря очень внимательно в её глаза.
Лена попыталась отвести взгляд, но всё, та же, рука, подхватила её за подбородок и вернула голову в исходное положение.
- Кирилл мне не сын. – Прозвучало его признание, словно он подбадривал её с правильным ответом. – Не настоящий.
Осознание решения всего происходящего в её жизни, долго до неё доходило, медленно, производя в мозгу странные доселе невиданные рейбусные манипуляции. Как в калейдоскопе, слаживалась то одна, то другая картинки, в разнобой, но имеющие чёткий рисунок и конкретную одинаковую составляющую.
- А теперь, правду в студию. – Потребовал мягко отец, улыбнувшись так, словно облегчение пришло в его душу.
Девушка махнула головой, обнажая свои чувства. Впервые, за всё время она знала чётко, что скрывать их уже не в силах. Подобно раннему побегу, пробивающемуся сквозь землю, её любовь, словно в ожидании первых солнечных лучей, начинала проживать другую наполненную мгновением приятного ожидания жизнь.
- Я так и знал. – Подытожил родитель, махнув рукой ей, для того, чтобы она пододвинулась поближе, что девушка и сделала.
Уже заключив дочь в объятия, мужчина продолжил.
- Кирилл не самый подходящий, конечно, для тебя вариант, ты достойна лучшего, но, - Борис Романович отстранился от дочери и вновь, проникновенно посмотрел на неё, - Вижу, что и у него к тебе чувства…
По лицу Лены потекли слёзы. Это были смешанные эмоции облегчения, прежде всего, и радости пикантности момента.
- Он непредсказуем, агрессивен, неудержим. – Начал отец перечислять недостатки Младшего Плетнёва, меняясь в лице.
Было понятно, что родитель хочет её предостеречь от будто бы необдуманного шага, но Лобанова рассмеялась, вытирая глаза запястьем.
- Папа, ты забыл, что я педагог? Попробую это исправить…
Уже выходя из двери, задерживать отец её не стал, он произнёс:
- Кира всё знает, поэтому не заморачивайся на лишние объяснения.
Кирилл
Встречаться ни с кем не хотелось, но опостылевшие друзья, всё же вытянули его на каток. Солнце светило не по-зимнему ярко, слепя глаза. Распластавшись по скамейке руками, Плетнёв, откинулся на неё спиной и вытянув ноги, наблюдал за происходящим вокруг, иногда, правда, застывая взглядом. Именно в эти моменты приходили какие-то воспоминания и мысли…
Петя Саранин первым услышал сразу же, как только он добрался к нему от отца, историю о том, что они с Леной не кровные родственники. Варданян был позже посвящён в тайну целиком. Непонятные чувства обуревали так Кириллом, что впору было вместо отца слечь на больничную койку. Радость доставило неимоверную, что Лобанова не сестра, но он помнил, как она дарила игрушку этому физруку, а ещё, пару дней назад, Болонский с удовольствием решил его добить, посланным фото, где она держит его за руку, в каком-то кафе… . Так что, лезть в эти отношения Кирилл не хотел. Впервые в нём взыграло что-то вроде юношеского максимализма «пусть тогда гуляет».
Солнечные лучи, отражающиеся от снежного и ледяного покрова «выхлёстывали» глаза, заставляя, щурится, и бороться с приступами обильного слёзотечения. Кира повернул голову, отвернувшись от солнца, проморгался, и застыл…, на
