Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
толкнул дверь в кухню, вошёл и с упрёком посмотрел на Эдуарда Ивановича.
Тот сразу всё понял, отвязал мартыша, и вскоре Хлоп-Хлоп снова спал.
И Чип спал.
А дедушка притворился, что спит.
Когда двое на кухне снова зашептались, он тихонько вылез из-под одеяла, всунул ноги в тапочки.
И неслышно подошёл к дверям в кухню.
Но от напряжения и некоторого количества страха не мог ничего расслышать.
Сквозь стекло он видел затылок Эдуарда Ивановича и лицо внучки, но ничего не слышал.
Но чувствовал, что разговор касается его.
А он не слышит!
И вдруг услышал, что они замолчали.
— Входи, дедушка, — сказала Лёлишна.
— Как ты меня обнаружила? — виновато спросил он, входя.
— Очень просто, — ответила внучка, — в двери стекло, а стекло просвечивает.
— Представляю, как глупо я выглядел. — Дедушка вздохнул. — Но это из-за вас. Ваши звери, Эдуард Иванович, испугали и разбудили меня. А ваш разговор с Лёлишной растревожил меня. Прошу, вернее, требую валерьянки.
Лёлишна переглянулась с Эдуардом Ивановичем и ответила:
— Садись, дедушка. Валерьянки ты не получишь.
— Справедливое решение, — сказал Эдуард Иванович. — Выпейте лучше стакан чаю с сахаром.
— Так, так, — продолжая стоять, произнёс дедушка. — Вы против меня. Вдвоём. Понятно. О чём вы шептались? Отвечайте честно.
Опять переглянувшись с Лёлишной, Эдуард Иванович сказал:
— Отвечаю честно. Я убеждал Лёлю стать моей ученицей.
Дедушка сел.
— За несколько дней я хорошо изучил её, — продолжал Эдуард Иванович, — мне нравится…
— Феноменально! — перебил дедушка. — Вы специально приехали сюда на гастроли, чтобы увезти мою внучку! Сломать мою жизнь! Один вопрос: в какую больницу вы собираетесь меня посадить, чтобы я не мешал вам? — Он вскочил. — А может быть, сделать проще? Бросить меня в клетку к вашим долгогривым? Они не будут меня долго мучить. В отличие от вас.
— Спать ты сейчас, конечно, не будешь, — сказала Лёлишна. — Тогда поговорим. Откровенно. Как взрослые люди. Милый дедушка, ты знаешь, как я тебя люблю. Люблю, — повторила она, когда он попытался что-то возразить. — И я никогда тебя не брошу. И это ты знаешь. Но…
— Не надо «но»! — взмолился дедушка. — Давай жить без этого «но»!
— Но я ещё не успела ничего сказать!
— И не надо! — радостно посоветовал дедушка. — Не надо ничего говорить. Идёмте спать… Почему вы оба молчите? Почему вы, Эдуард Иванович, молчите?
— Я собираюсь идти спать, — ответил Эдуард Иванович, — завтра у меня утренняя репетиция. А о нашем разговоре Лёля расскажет вам сама. Спокойной ночи.
И он ушёл.
— Может быть, и мы пойдём спать? — спросила Лёлишна.
— Что ты? — со вздохом отозвался дедушка. — В таком состоянии… Что ты задумала? И почему ушёл Эдуард Иванович? А! — Дедушка хлопнул себя ладонью по лбу. — Ему стыдно смотреть мне в глаза! Да?
— Пожалуйста, не стукай себя так сильно, — сказала Лёлишна. — Голова заболит. Эдуард Иванович ушёл потому, что считает меня взрослой. И ещё самостоятельной. Он говорит, что я сама могу решать сложные жизненные вопросы.
— Понятно, понятно. Ты самоСТОЯТЕЛЬНАЯ, а я, выходит, самоЛЕЖАТЕЛЬНЫЙ?
— Тебе надо сначала успокоиться, дедушка. А потом мы с тобой поговорим.
В конце концов дедушка согласился лечь в постель. И не успел он снова начать разговор, как Лёлишна тихонько запела:
А в январе — январь,
В феврале — февраль,
В марте — тоже март,
В апреле — апрель…
И где-то в ноябре дедушка заснул.
А Лёлишна ушла на кухню, села у окна.
Уже начинало светать.
Да, Эдуард Иванович сказал, что она уже взрослая, самостоятельная, может решать сложные жизненные вопросы.
И предложил ей стать его ученицей.
— Но — дедушка. Он не может переезжать из города в город.
А в ушах Лёлишны звучал цирковой марш, стоило закрыть глаза, как она видела залитую ослепительным светом арену…
И если Лёлишна сейчас заплакала, то никто не видел.
И вот фокус Григория Ракитина! Такого ещё никогда нигде не было! Предпоследний номер нашей программы!
Во дворе дома, где жили Владик с Ксенией Андреевной, с утра появились незнакомые люди.
Они приехали на двух грузовиках.
А в кузовах были всякие диковинные вещи: какие-то мачты, колёса, разноцветные бочки, разноцветные доски…
— Что такое? — спросила Ксения Андреевна.
— Не знаю, — сказал Владик, хотя и знал, в чём тут дело, но обещал до поры до времени ничего не рассказывать маме.
А я вам сразу объясню.
Незнакомые люди протянули через двор огромное полотнище.
На нём было написано:
СЕГОДНЯ ЦИРК ШАПИТО
ДАЁТ В ЭТОМ ДВОРЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
В ДВУХ ОТДЕЛЕНИЯХ
ДЛЯ КСЕНИИ АНДРЕЕВНЫ КРАСНОВОЙ
начало в 5 часов вечера
приглашаются все!
Придумал это, как вы уже догадались, Григорий Васильевич. Он рассказал своим друзьям-артистам о Ксении Андреевне, и они согласились участвовать в представлении в свой выходной день.
Сами понимаете, что народу собралось видимо-невидимо.
Сидели даже на крышах.
Заполнили все балконы.
И дело не в том, что представление было бесплатным. Дело в том, что оно было необычным.
Конечно, не все номера удалось показать. Например, нельзя было привезти львов. Но всё остальное — как в настоящем цирке.
Вместо звонка — повесили колокол.
Бом! Бом! Бом!
Оркестр заиграл марш.
Вышел ведущий и сказал:
— Сегодня мы выступаем в необычной обстановке. Необычен сегодня и повод для нашего выступления. Представление мы посвящаем Ксении Андреевне Красновой, которую многие из вас, вероятно, знают. Из-за болезни она не смогла прийти в наш цирк. Мы пришли к ней!
Тут вышли все участники программы и хором сказали:
— Здравствуйте, Ксения Андреевна!
— Ура! — закричали все зрители.
Ксения Андреевна сидела в кресле, которое вынесли на балкон.
— Итак, — сказал ведущий, — первым номером нашей программы…
И началось представление.
Почти каждый номер приходилось повторять — так здорово аплодировали зрители.
А после представления устроили танцы.
А мальчишек и девчонок катали на Аризоне.
Весело было!
И вот —
ПОСЛЕДНИЙ НОМЕР НАШЕЙ ПРОГРАММЫ!
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
