острове Гвайи. Отдыхал с моей женой и детьми. Почему я здесь?! В этом убогом сером городишке! В своем старом доме!
– Грэн! – это кричала молодая женщина, которая вышла из того же дома, что и незнакомец, разговаривающий с Ксандром.
Тот обернулся и воскликнул:
– Сэрил! Как ты здесь оказалась?
Она подбежала к нему и схватила за руку. Отчаянно сжимая ее, женщина не могла прийти в себя.
– Я только пекла торт на праздник, как вдруг оказалась в нашем старом подвале! А вокруг куча грязного белья и повсюду пыль! Это какой-то дурной сон? Я сплю? – женщина была в истерике. – Да! Я сплю! – Она громко расхохоталась. Однако муж не обращал на нее внимания.
– Я мастерил корабль с Ликом, мы сидели в саду, смеялись… Мне было так хорошо. Нам было так хорошо, – он исправился, – это наваждение! – Его глаза загорелись безумием, – точно, наваждение.
– Дети, они на острове совсем одни! Мы должны быть с ними!
– Я не понимаю, что происходит. Кругом столько людей, они меня убивают. – Грэн с силой схватился за волосы.
Женщина обратилась к Ксандру:
– Вы знаете, почему мы оказались в этом грязном доме?! Он такой темный и старый, – ее передернуло от отвращения.
– Сэрил, верно? Я думаю, вам все это приснилось. Смотрите, кругом ваши соседи. Они тоже ничего не понимают. Придите в себя! Это был просто сон, терапия, в которой вы согласились участвовать. Вспоминаете?
– Что? – воскликнула она, – как это приснилось?! Знаете, как давно мы переехали на Гвайи?! Это не может быть сон!
– Успокойтесь, я уверен, что ваши дети сейчас тоже внутри дома, и им тоже страшно. Зайдите внутрь и не выходите, пока стражи не все не разрешат. Вам нужна врачебная помощь.
Лицо Сэрил исказилось ужасом:
– Дома? Дом…дом…дом… – она начала кружиться вокруг себя и повторять одно и то же слово.
Ксандр направился в их дом. Он толкнул перед собой дверь и вошел на порог. В нос ударил кислый запах грязи и смрада. Ксандр наступал на разбросанные вещи, игрушки, остатки еды. Он как будто оказался внутри большой помойки. Серо-коричневые стены наверняка раньше имели солнечный цвет, а сухие отростки в горшках некогда были напыщенно зелеными растениями. С потолка свисала покрывшаяся пылью люстра. Вокруг стояла тишина. Если бы дети и жили в этом доме, они наверняка выбежали из этой свалки. Ксандр обошел почти весь дом, но никого больше не встретил. Оставалась одна запертая дверь на втором этаже. Он надавил на нее, и замок не выдержал. Ввалившись, Ксандр увидел, что это детская. Яркие стены, расписанные потолки, многочисленные игрушки. Две крохотные кроватки, заправленные цветастыми одеялами, стояли в противоположных концах комнаты. Судя по слою пыли они пустовали уже очень долго. Куда могли подеваться спящие крохи? Их не могли забрать, ведь другие дети, совсем еще младенцы, спали вместе с родителями. Ксандру пришла тревожная мысль, и он решил проверить свои догадки. Зайдя в комнату Сэрил и Грэна, он начал искать их документы. В нижнем ящике массивного письменного стола он обнаружил то, что искал. Два свидетельства о смерти: одно принадлежит Лире – семилетней девочке, другое – Дорилу – пятилетнему мальчику. В обоих свидетельствах указана одна и та же причина смерти – дорожно-транспортное происшествие.
– Так вот где вы, малютки… – прошептал Ксандр.
Он взял документы и повернулся, чтобы покинуть комнату. На пороге стоял Грэн. В его глазах была такая боль, что Ксандр не знал, как поступить. Грэн первый нарушил тишину.
– Они мертвы, да? Я вспомнил, как увидел через окно того пьяницу, садившегося за руль. Это был наш сосед – Смоли – любитель пропустить стаканчик. Ему даже в машину поставили автопилот, чтобы бед не натворил. Но в тот раз Смолли был слишком зол, чтобы кого-нибудь слушать. Он сел за руль и дал газу. . . назад. Этот пьяница въехал в наш сад, где играли Лира и Дорил. Они даже понять ничего не успели. – Грэн опустился на колени и продолжал смотреть в пустоту.
– Мы были как неживые, словно покинули этот мир, как наши дорогие детки, – он проглотил слезы, – после этого я решил вступить в программу по усыплению. Посчитал, что неделька сладкого сна нам с Сэрил не повредит. Она ведь еще хуже меня тогда была, не пила, не ела.
– И помог вам этот сон? – спросил Ксандр, незаметно кладя свидетельства на стол.
– Все стало гораздо хуже. Там повсюду дети, счастливая жена… А здесь эта жестокая реальность.
– Так может хватит все время спать? Так горю не поможешь.
– А как ему поможешь? Неужели есть что-то, способное исцелить от этой раны? Скажи мне!
Ксандр молчал. Он понимал, что случись подобное с Роунд, его жизнь потеряла бы смысл.
– Какая-то жалкая неделя длилась так долго, будто прошли месяцы.
– Когда вы уснули?
– В декабре, – Грэн сморщил лоб, – кажется, в середине месяца.
– Сегодня пятое февраля. Ты проспал почти два месяца. Президент сказал, ваша терапия длится три месяца.
– Как? Теперь я вообще ничего не понимаю. Этого не может быть.
– Президент говорил, что вы спите по три месяца в году. А ты сказал, что попросил неделю сна? Я думал, здесь все централизовано.
– Три месяца? Никто бы не согласился на такое. – Грэн покачал головой. – Даже нам с Сэрил это было бы очень много.
– Во всем этом нужно разобраться, идем со мной. Отправимся прямиком в Полистилон, поговорим с президентом, заодно выясним, что за сирена орет, не переставая.
Они уже собирались покинуть дом, как свыше десятка стражей ворвались внутрь и схватили их.
– В чем дело? Это же я! – но Ксандру не дали договорить, лишь с силой ударили по голове.
Озверевший от боли, он оттолкнул двоих и крикнул Грэну, чтобы тот бежал. Но он и не думал сбегать, а напротив, стал применять невероятные боевые движения. Один выпад – один обездвиженный страж. Друг за другом они отлетали в противоположный конец комнаты, пока, наконец, все не отключились. Глаза Грэна горели ярким голубым светом. На губах осталась еле заметная усмешка. Он поднял взгляд на Ксандра и испытующе смотрел, но тот лишь произнес:
– Неплохо. Научишь меня потом.
Они с осторожностью спустились по лестнице. Никого не встретив на своем пути, выбежали из дома. Вокруг все стихло, лишь изредка доносились глухие звуки в соседних домах.
– Куда делась Сэрил?
Ксандр не ответил. Аскала тоже нигде не было видно.
– По-моему, всех людей снова усмирили.
– Но они же не буйные, зачем усмирять?
– Я бы так не сказал. Когда раздался рев сирены, вы тут все всполошились,
