силами армии в Копысе.
Битва за мост в Борисове
23 ноября стоял сильнейший мороз. Силы Чичагова, завершив свой марш, в 3 часа дня появились перед укреплениями Борисова, расположенными на западной стороне Березины[48]. Прибытие русских не стало неожиданностью для французов. В то же время Чичагов, который знал, что в Борисове стоят вражеские войска, совершенно не представлял себе, какова их численность и какому корпусу они принадлежат. Генерал Обри, который командовал артиллерией Удино, удачно разместил свои пушки и, как только русские оказались в пределах видимости, дал по ним залп. Артиллерия Чичагова ответила, дав залп в основном с перелетом, поэтому русские ядра нанесли ущерб самому городу, который был заполнен войсками, стекавшимися в него со стороны Бобра. Русские стрелки начали дуэль со своими противниками, которые вели огонь из укреплений, защищавших подступы к мосту. Эта перестрелка продолжалась до конца дня.
24 ноября русские добились значительного успеха, когда отряд казаков, обнаружив брод, который находился севернее города, напротив богом забытой деревушки Студянка, перешел реку и двинулся в направлении главной дороги. Они совершили рейд по обозам II корпуса, подожгли несколько повозок и захватили некоторое количество пленных.
Пленники, доставленные в штаб Чичагова, предстали перед адмиралом. К его удивлению, оказалось, что их подразделения входят в состав Московской армии Наполеона (это были пехотинцы из корпуса Жюно) и что Великая армия уже входит в Борисов. Потрясенный этим известием Чичагов, который считал, что Наполеон находится в сотнях миль восточнее, был обескуражен: менее чем через сутки ему, возможно, придется вступить в бой с французским императором и его мощной армией. Он отправил Воинову распоряжение двигаться к Уше, расположенной в пятнадцати милях к югу, чтобы там соединиться с главными силами, и спешно двинул свою армию в том же направлении.
Когда войска Чичагова выступили на юг, первые подразделения Московской армии Наполеона начали переходить мост в Борисове. Однако количество войск, переправлявшихся на западный берег Березины, значительно превышало пропускные возможности моста, и Удино дал распоряжение генералу Эблю построить второй мост, пригодный для переправы пехоты. Воданкур оставил свидетельства того, какие именно подразделения форсировали Березину 24 ноября: артиллерия Удино, которую прикрывала кавалерия Корбино и Дюмерка, а также польские уланы из дивизии Домбровского (около 3000 человек); VIII корпус Жюно (1000 чел.); V корпус Зайончека (2500 чел.), усиленный Могилевским гарнизоном; III корпус Нея (2000 чел.) и наконец, около 2000 оставшихся без лошадей истощенных кавалеристов. На следующий день в Борисов прибыл Наполеон с императорской гвардией. Он испытывал неожиданный прилив энергии, которой так не хватало в ходе этой долгой и неудачной кампании. Наполеон направил Маре и Домбровскому целый поток распоряжений и разработал план изоляции и уничтожения армии Чичагова до подхода основных сил русской армии. Узнав о том, что корпус Виктора уже подошел, он распорядился ускорить движение Великой армии, которая в течение еще нескольких дней форсировала Березину под руководством «железного маршала» Даву, после чего двинулась на Минск. Наполеон дал указание предпринять все возможное для того, чтобы ускорить подход 50 000 отставших солдат.
Попытки упорядочить переправу через Борисов мост, которые предприняли отдельные подразделения военной жандармерии и жандармерии II корпуса, которой командовал Равье, в определенной степени достигли успеха. Французы ускорили переправу еще до того, как утром 28 ноября корпус Виктора, который находился в Борисове, начал свои знаменитые арьергардные операции, целью которых было остановить Витгенштейна и Ермолова, угрожая им окружением в случае преследования отставших подразделений армии Наполеона и тем самым обеспечивая переправу последних через Березину.
Наполеон наносит ответный удар
Корпусу Удино, в авангарде которого были польские уланы Домбровского и дивизия Лагранжа, согласно приказу Наполеона надлежало двигаться в направлении Минска, а затем, совершив фланговый разворот, с востока атаковать населенный пункт Уши, расположенный на Березине. Сам Наполеон, взяв свою гвардию и соединения Зайончека, Нея, Дюмерка и Корбино (в общей сложности 14 500 пехоты и 3200 кавалерии), 25 ноября выступил на юг. Им надлежало вступить в бой с расположившейся лагерем в Уше 20-тысячной армией Чичагова, имевшей 120 пушек.
Чичагов, выполняя приказ удерживать позицию вдоль Березины, посылал отряды на другую сторону реки в отчаянных попытках обнаружить хоть какие-то признаки основных сил русской армии. На исходе дня двадцать пятого ноября его передовые посты были смяты стрелками Кесселя из состава императорской гвардии, а деревня, в которой он разместил свой штаб, подверглась обстрелу артиллерии Сорбье. Чичагов построил свои войска в линию, причем деревня Уши прикрывала правое крыло его армии. Однако левое крыло в целом было открыто с фланга, несмотря на то что некоторой защитой служил Минский лес и небольшой холм. Адмирал надеялся, что вскоре появится Воинов, но тот, выйдя из Минска в этот же день, наткнулся на войска Удино. Воинов повернул на юг и двинулся к Игумену, а войска Удино, выполнив задачу по прикрытию отхода в направлении Минска остатков Великой армии, после нескольких недель вынужденного бездействия отбросили силы Воинова и ускоренным маршем двинулись в направлении деревни Уша. Польские крестьяне провели войска Удино скрытыми тропами и проселочными дорогами. 26 ноября перед самым рассветом французы и поляки подошли с юга к позициям Чичагова. Как раз в это время гвардия Наполеона предприняла массированную атаку деревни Уши, которая была ключевой позицией правого крыла русских.
Услышав о том, что на его левом крыле появились войска, Чичагов, считая, что это прибыли силы Воинова и Чаплича, приказал левому крылу выдвинуться вперед. Этот приказ был выполнен, и при поддержке огня мощной артиллерийской батареи русским удалось добиться успеха, атаковав поредевшие силы Нея и Зайончека. На правом фланге русских, в самой деревне, развернулось кровопролитное сражение. В этом сражении принял участие самый способный хронист этой кампании, сержант Бургонь, который оставил свидетельства об этом бое:
«Мы обнаружила, что большое количество пеших солдат скопилось в домах, часть которых была объята пламенем. Началась отчаянная рукопашная схватка. Была ужасная резня, каждый дрался за свою жизнь. Мы подошли к скотному двору, в котором оказалось множество русских, окруженных нашими. Мерцающий свет выстрелов озарял сцену ужасной бойни, русские и французы в полной неразберихе стреляли друг в друга в упор».
Императорская гвардия, подавляя любое сопротивление, продвигалась по деревне, нанизывая на острия сверкающих штыков все, что попадалось навстречу. Русские войска, которые предприняли атаку на левом фланге, были дезорганизованы собственным успехом и выбились из сил, пробираясь по глубокому снегу. Боевой пыл русских уже начал остывать, когда им в тыл ударила дивизия Лагранжа. Одновременно с ней фронтальный удар по скоплению обескураженных русских войск нанесла кавалерия императорской
