рассекал воздух, – Яровит продолжал кровавую жатву. Рядом бились Лель и Посвист, пот заливал их лица, грудь ходила ходуном – точно кузнечные мехи. Ничего, бой близится к завершению, тварей осталось мало. Они уже не решались приближаться, старались напасть со спины и падали под ударами оружия.
Когда с ними, казалось, было покончено, земля вновь поднялась, как огромная волна. Она с головой накрыла Ладу, Леля, Посвиста и Яровита. Забила глаза и нос, навалилась невыносимой тяжестью. И свет померк.
Глава 11
Коридор
На Милене было длинное платье, почти как у взрослой – ее любимое. Мама купила наряд к Восьмому марта – в садике проходил утренник, на котором сестренка выступала. Милена читала стихи и танцевала вместе с остальными. Больше всего сестра боялась, что у нее получится хуже, чем у других, и Лада пообещала, что обязательно явится на праздник. Только не получилось – в классе устроили административную контрольную по алгебре. Милена до последнего ждала, а мама не знала, как сказать, что Лада не сможет прийти. Весь вечер потом сестренка ходила надутая, как мышь на крупу, и отказывалась разговаривать. Пришлось в выходные идти с ней на мультик, чтобы заслужить прощение.
Лада смотрела, как сестренка, не замечая ничего, включила плеер и закружилась под только ей слышную музыку. Со стороны казалось, что Милена копирует кого-то более взрослого. Она крутилась перед зеркалом, внимательно рассматривала себя, хмурила брови, старалась вышагивать важно и степенно. Ладе стало смешно: похоже, сестренка повторяла именно за ней. Да-а, именно так Лада и выискивала на лбу прыщики. Она не выдержала и прыснула, а Милена застыла, пойманная врасплох.
– Ой, ты здесь? – удивилась одна.
– А где же еще? – Лада пощекотала сестренку подмышками.
Та громко засмеялась: Милена боялась щекотки.
– Ну как где, – сестренка едва отдышалась, поэтому говорила с паузами. – Ты же вроде еще не умерла.
Лада замерла:
– Ты разве… – слова давались с трудом, – умерла?
– Ну да, – кивнула Милена. – Ты, что, не помнишь? Какой-то дядька под нашу машину чуть не попал, а потом все завертелось, меня даже затошнило. А после что-то ударило в машину, и все вспыхнуло.
Воспоминание обрушилось на Ладу как холодный водопад. Да, все так и было. Только не какой-то дядька бросился под автомобиль, а навь. Видимо, думала, что там находится Лада. Охотились за ней, а пострадала семья.
Лада подбежала к Милене и крепко обняла ее.
– Я очень скучаю, – произнесла Лада.
– Я тоже, – кивнула сестрица.
Лада села на кровать и притянула Милену.
– Давай посидим, как раньше, – попросила она. – Хочешь, косички заплету?
– Колоском, – согласилась сестрица.
Лада расчесала ее волосы и стала собирать тонкие пряди в косу, приговаривая мамины слова:
– Расти, коса, до пояса,
Не вырони ни волоса.
Расти, косонька, до пят,
Все волосоньки в ряд.
Почему-то почудилось, что они находятся здесь много веков.
Милена резко вырвалась и оттолкнула Ладу:
– Уходи!
– Почему?!
– Не понимаешь, что ли?! Тебе нельзя здесь быть! Это место для мертвых.
Лада с трудом поднялась. Мысль уйти казалась невыносимой.
– Мне жаль, – перед глазами все расплывалось. – Я бы хотела забрать тебя с собой.
– Нельзя, – ответила Милена. – А так я бы походила еще в садик, а потом в школу. Да и посмотрела бы, как ты замуж выходишь. Красивое у тебя будет платье или не очень.
Лада погладила сестренку по голове: та вечно донимала вопросами замужества: Милене нравились платья, похожие на наряды принцесс. Будь воля сестренки, она бы не дала Ладе доучиться, а погнала бы замуж, чтобы быть подружкой невесты на свадьбе и заодно самой покрасоваться. Милена порывисто обняла еще раз, а затем подтолкнула к возникшей в углу комнаты двери:
– Иди быстрее, а не то передумаю.
Лада поцеловала ее на прощание и побежала к выходу, боясь, что останется сама.
Девушка попала в коридор, тот тянулся в обе стороны до бесконечности. Он больше походил на туннель: с закругленным потолком, без окон и с тусклым освещением. Лада обернулась: двери позади не было. Она ощупала стену: шероховатая, без намека на проем, точно и не было комнаты с Миленой. Лада побежала вдоль стены, коридор никак не кончался. Все так же едва горели рожковые лампы, ни намека на выход.
Лада ускорилась. Она неслась по коридору, свет выхватывал пятна старого линолеума в желтых разводах, обвалившуюся штукатурку на стенах, потрескавшийся потолок. Туннель не кончался, словно кто-то закольцевал его. Лада хотела повернуть назад, но неожиданно слева возникла дверь. Только что ее не было, как она появилась из ниоткуда. Простая деревянная дверь, покрытая толстым слоем белой краски. Лада толкнула ее и вошла.
Незнакомка была в старинном одеянии: темно-синий кафтан, расшитый золотой нитью, на шее массивное украшение из золотых пластин с разноцветными камнями. Волосы собраны в косу и завязаны алой лентой. Незнакомка внимательно разглядывала отштукатуренную стену, поэтому на Ладу не обращала внимание. Лада присмотрелась: похоже, она попала в чей-то дом. Какой-то странный, с узкими окнами, невысокими потолками, древняя мебель: широкие лавки с накинутыми на них половиками, дубовый стол, резной сундук. Незнакомка что-то решила для себя и развернулась, Лада с удивлением узнала в ней Любаву, только младше лет на двадцать.
– Мама?.. – протянула она.
Незнакомка только тогда заметила ее и с любопытством уставилась.
– Ты кто будешь? – поинтересовалась молодая Любава.
– Лада, – ответила та, не зная, как реагировать. – А ты же Любава, да?
Незнакомка кивнула:
– Лада – красивое имя, давно нравится. Если будет у меня дочка, обязательно назову. А ты меня откуда знаешь? Вроде не видела тебя во дворце.
Ладу охватило смятение: что сказать? Да и поверит ли Любава? Не примет ли за обманщицу? Похоже, Любаве сейчас столько же лет, как и ей самой. Значит, живет она во дворце Берендея, замуж пока не собирается, и никакой приемной дочери у нее нет.
– Ты стену собираешься раскрашивать? – догадалась Лада.
– Да, – подтвердила Любава. – Откуда узнала?
– Видела твои работы, – ответила Лада. – Мне очень нравится.
Любава смутилась.
– Спасибо на добром слове, для сердца приятно.
– А можно я посмотрю, как ты рисуешь? – попросила Лада.
– Смотри, коли не спешишь.
Любава взяла уголь и стала схематично набрасывать рисунок: яблоню, на ней птицу с длинным хвостом, как у павлина – жар-птицу. Получалось у нее это быстро и уверенно. Любава на самом деле была мастерицей, пока не отказалась от дара при переходе в Явь. Неожиданно Любава остановилась.
– Подожди, – обратилась она к Ладе в замешательстве. – А откуда у тебя этот браслет?
