— Алену держат в заложниках. Достаточно коротко?
На том конце провода повисла тишина, и в тот же самый миг до моего слуха доносится голос еще одного мужика, который явно мерится силой с Альфой. Неужели ей не повезло нарваться на бродячих? Отшельников хоть и нет много лет, но вот такие бродяги, которые иногда разбойничают, остались. Мало ли, что у них на уме. Диалог становится дерзким, Белозаров явно перегибает палку в дерзости, но с этим ничего не поделать, слишком далеко от нее. А потом слышится легкий хрип и его тихое откашливание, вряд ли слышимое человеку. За это им придется ответить. Особенно этому наглецу, решившему сделать ее своей куклой. Руки повырываю по самую майку.
— Да не молчи ты, Борис, — голос вожака вырывает из диалога в другом телефоне, и то, только потому, что не слышу угроз в ее сторону и хриплых вздохов.
— Простите, она ответила на мой звонок весьма вовремя, я прислушивался, что там творится.
— Она на связи? — голос потерянного отца и разъяренного вожака в одном флаконе мне еще не доводилось слышать, но уверен, что силой Альфы он его подпитал, уж слишком громко все звучало.
— Да, я поэтому и звоню вам с рабочего. Она просила сказать, что с ней какая-то Лиза, они в банке на бульваре рядом с кофейней. Я сейчас еду туда. Вызовите полицию, потому что я не уверен, что это удалось сделать сотрудникам, а телефоны у них отобрали. И, Егор, — когда обращаюсь к мужчине, он явно не дышит.
— Да, — голос звучит, как из склепа, даже боюсь представить себя на его месте, ведь он столько пережил, и тут снова беда.
— С ней все хорошо. Они все целы.
— Спасибо.
Глава 21
Егор
Не думал, что когда-нибудь еще испытаю страх, такой же первобытный, как двадцать лет назад, когда Ольга ворвалась в мой дом, почти погубила меня. Но сегодня вспомнил это щемящее чувство в груди, когда не можешь ни вздохнуть, ни выдохнуть.
Виктор сидит рядом и слышит, что говорит этот неизвестный волк. Можно ли ему верить? Не знаю. Если обманул, то ему же хуже, если нет, не могу терять ни одной драгоценной секунды. Пока длится разговор, бета звонит дочери, и отрицательно качает головой.
Надо срочно выдвигаться. Благодарю волка, и сбрасываю вызов. Мне срочно надо оказаться там, рядом. Пусть не внутри, но хотя бы неподалеку от дочери. Секретарь ждет у входа с куртками, как знал, чертяка, что мы забудем их в таком состоянии. Спасибо и ему, каким бы сильным я не был, долго в человеческой форме на морозе не походишь, а в первые дни зимы уже минус десять. Не так уж и много, но он сырой, ведь вчера был дождь со снегом.
— Позвони Антону, Максу, я Анне наберу и ребятам. Александру по обстоятельствам, кто первый успеет, — пока говорил другу задачи, уже поднес к уху телефон, ожидая ответа от пары.
Обычно ответа жду довольно долго, гудков десять, а тут на втором уже слышу родной голос, который сейчас не дарит прежнего успокоения, скорее нагнетает. С первых нот понимаю, она ждала, была напряжена, иначе как объяснить судорожный вздох перед началом разговора.
— Привет, ты сегодня будешь раньше? Мне неспокойно, Егор, хочу тебя рядом, — Аня словно почувствовала беду.
Правду говорят, материнское сердце все чувствует. А может быть, моя любимая, большая девочка развила свою интуицию до невероятных границ, чувствую не только меня, но и всю семью.
— Анют, ты только не волнуйся, подойди сейчас к вешалке в коридоре и возьми куртку в руки, — говорю и понимаю, что сейчас должен был быть целый шквал вопросов, но их нет. Лишь мерное шуршание шагов.
— Сделала, Егор, ты меня пугаешь. Что произошло? — за годы совместной жизни она уже научилась не задавать лишних вопросов, но иногда она об этом забывает.
— Алена в банке, в заложниках. Лиза вместе с ней. Адрес скинул тебе в сообщении. Я уже еду туда. Говорю ей, спешно застегивая свое пальто.
— Но как? Куда охрана глядела? Я ее посажу под замок. За что нам все это? Егор, скажи мне, что все будет хорошо. Прошу тебя, скажи?
В голосе пары чувствовалась истерика. Не зарождающаяся, а резко наступившая. Похоже, в ее голове, как и в моей, сейчас мелькают кадры того переломного дня, когда наша жизнь навсегда разделилась на «до» и «после».
— Все с нашей девочкой будет в порядке. Я тебе обещаю. Возьми водителя. Не смей сама садиться за руль. Встретимся на месте. И позвони мальчишкам. Мне надо сообщить Александру.
— А Макс, Антон? — с запоздалым пониманием говорит Луна.
— Им звонит Витя.
И сбрасываю вызов, иначе так и проговорю с ней до самого банка. Сейчас не время, надо решать проблемы. Наши безопасники уже выехали на место, все специальные службы поставлены на уши. Причем очень грязно. У всех планку сорвало, когда узнали чья дочь там находится. Дураки, может их бы спокойно отпустили, забрав свое. Нет же, им надо было с мигалками, сиренами. Быть беде сегодня. Вот теперь я чувствую это остро. Их вожак трубку берет моментально. Он уже в курсе и вылетает частным рейсом. Через пару часов все мужья нашего семейства будут на месте.
Когда прибываю на место, там уже дежурят патрульные и пытаются скрутить волка. Видимо, того, что звонил мне. Нехорошо это. Он здорово выручил нас и может выручить, если дочь до сих пор с ним на связи. Надо выручать. Кто знает, какая роль уготована ему в наших судьбах. Врага точно не желаю заводить.
— Борис? — окликаю мужчину, и толпа стражей правопорядка замирает, потом оборачивается на меня.
Волк кивает, и его отпускают, поняв, что угрозы нет, и мы знакомы. Ссорится со мной косвенно никто не хочет, про прямо вообще молчу. А тут незадача: знакомого немного помяли. Слышу, как извиняются, но нам всем по большому счету нет до этого дела. Поэтому отмахиваемся от них.
Если бы не необходимость притворятся, Борис бы раскидал их и глазом не моргнув, а так стоял, словно прижатый количеством. Дочь до сих пор на линии. Там разворачивается внутренняя сумятица. Грабители недовольны, что их вычислили. Вернее, не рады тому, что слишком рано. Неужели, это не штатное ограбление, если их вообще можно считать таковыми. Я не слышу свою крошку, и от этого плохо. Мне бы хоть на секундочку услышать, убедиться, что цела.
— Егор, — в стороне раздается крик жены, и она пробивается сквозь толпу охраны в зимней куртке и домашних тапочках. Вот же, мой прокол. И тут я слышу дочкин голос, когда Аня уже ввалилась, как безвольный мешок, в мои руки.
— Мама, — говорит тихим шёпотом, чтобы не привлечь лишнее внимание, но и его достаточно, чтобы успокоить сердце и заставить его биться.
Как же мало родителю надо. Всего лишь четыре буквы, но они возвращают в реальность. Надо собраться, не время поддаваться отчаянию. Пора действовать.
— Мы здесь, орешек, мы здесь. Все будет хорошо, слышишь? — говорю своему ребенку, потому что мать не в состоянии.
