— Смелая? — с усмешкой говорит противник.
— Нет, разумная.
— Значит, дерзкая, — его явно забавляет наша игра в слова. Сальный интерес просыпается уже и в нем.
— Как угодно. Если так уважаете женщин, что только им разрешено сидеть, то может поступите как мужчина, а не как трусливый щенок и отпустите беременных и детей. Здесь достаточно заложников, чтобы сотворить свое грязное дело. Несколько человек вам явно уже не важны. А у мужчины проблемы со здоровьем. Невежливо быть такой… — а дальше замолкаю, пусть выберет себе название.
Он выжидающе смотрит на меня, что-то прикидывает в своей голове, а потом начинает медленно ко мне подходить. Он ступает слишком мягко и бесшумно для человека, но слишком громко для оборотня. Кто он? Что в себе таит? А главное, почему какая-то часть меня снова начинает труситься, как зайчишка? Не понимаю.
И вот мы стоим в шаге друг от друга. Снова игра в гляделки. Сложно в нее играть, когда противник на голову выше и тебе приходится задирать голову. И тут он усмехается и резко хватает под горло, слегка сдавливая пальцы. Чувствую их напряжение. Со стороны явно смотрится, что шея должна разлететься на кусочки, но по факту, он ощутимо держит, давая спокойно дышать. В нем борются два человека. Один сжимает, другой разжимает, и кто победит — еще неизвестно.
— Рот свой закрой, и сядь на место, если хочешь уйти отсюда живой. А пока…
И снова эта пауза. Всего миг, и я сдаюсь, нет сил терпеть его черные омуты, и я прикрываю свои веки. Всего мгновение, и что-то меняется в нашей схватке. Пальцы сжимаются и все, что могу сделать, хрипло схватить воздух, и вновь распахнуть глаза.
— Не отсвечивай, — негодяй резко откидывает меня на пол, явно испугавшись того, что сделал, хотя и попытался прикрыться маской раздражения. — Стулья еще принесите, я сейчас вернусь. Клык, за мной. Грозный, за старшего, — развернувшись ко мне спиной, он раздает команды, но резко разворачивается, и, глядя на меня, продолжает. — Шакал.
— Да.
— Держи все при себе. Этот цветочек для меня, — не трудно понять о ком сейчас идет речь. Просто метит территорию. — А ты, — уже говорит именно мне, — сядь, мне нужна целая кукла. Я сам предпочитаю ломать.
Борис
Не знаю, что со мной происходит, но эта маленькая Альфа сводит меня с ума. Головой понимаю, что не моя она, чья-то Луна. Вроде и держусь, ничего не испытываю. Но стоит только взглянуть в ее глаза, как мир переворачивается. Мы словно уже были. Она и я, где-то там далеко бессовестно любили друг друга, и эти чувства принесли нам потом большую боль.
Но ведь этого просто не может быть. С нее уж точно никто не спускает глаз. Она всегда под присмотром. В институте всегда около нее дежурит штат охранников. Да, они в штатском, делают вид, что группа студентов, кто постарше, просто слоняется по коридорам, не привлекая внимания. Не будь я волком, спутал бы их. А так четко знаю кто рядом со мной. Ночью ко мне пришла одна мысль, которую мне важно обсудить с девчонкой. Она особенная, но это не значит, что и ее дети будут такими. Даже у Альф дети не всегда Альфы, если дочки. Значит, теоретически, ее дочь может быть моей парой. А, зная их семью, всякое возможно. Эти цветущие самки любят туманить разум волкам.
Назначил встречу в институте, чтобы не пугать, нет же, не пришла, стервочка такая. Ну, ты получишь у меня. Я честно выжидаю первый час, ее нет. Даю еще пятнадцать минут и понимаю, ушла. Значит, и мне нечего здесь делать, зря только проторчал столько времени. Надо было у входа ее караулить.
Психанул, закрыл за собой дверь и только на парковке понял, что прошел мимо ее охраны. Она в здании? Нет, быть такого не может. Просто не может быть! Если она у кого-то задержалась, значит и ко мне может прийти. Но слабо верится. Вся профессура сейчас на кафедре, готовятся к скорой сессии, один я решил уйти вовремя.
Достаю из кармана телефон и нажимаю кнопку вызова. Слышится несколько гудков.
— Ну, возьми ты трубку, трусишка!
И снова гудок. Протяжный и колючий. Почему-то в этот раз он кажется мне предвещающим беду. Нет, бред, я просто накручиваю себя. Только хочу сбросить вызов, потому что понимаю, она снова игнорирует, и тут губки пропадают. Спешу первый хоть что-то сказать, пока она не начала свои глупые препирания.
— Алена, где ты? Я же просил прийти, это важно.
И параллельно слышу в динамике женский вопль, самый яркий и громкий, следом возня и множество причитающих тембров, но самый главный уловить не могу. Голо захватывает в тиски и хочется самому закричать от бессилия, но вместо этого пытаюсь дозваться до той, за которую болит и рвется на клочья душа.
— Не смей нажимать на кнопку, иначе для тебя все закончится здесь и сейчас, — мужской голос звучит как-то холодно и угрожающе.
Волк на всплеск агрессии вздыбливает холку и просит выпустить на волю и наказать того, кто посмел нарушить покой самки, которая по непонятным, на данный момент, причинам, стала слишком дорога.
— Где ты, только не бойся и не клади трубку пока это возможно. Я помогу, Ален, только скажи где ты, — надеюсь, что девчонка услышит мой нервный тон сквозь толщу страха, ведь неизвестно, как отреагирует на новую для себя обстановку.
— В Банке «-*-*-», — тихо шепчет, и я понимаю, что старается не привлекать внимание. Умничка, все верно. — Это на бульваре, где еще крутая новая кофейня. Позвони отцу, прошу, Борис.
Маленькая храбрая волчица, но такая глупая. Как я ему позвоню? Сбросить вызов сравни смерти, ведь я не буду знать, что происходит с тобой. Самое нелепое, что она могла сказать. Но я выполню твою просьбу.
Сорвавшись с места, бегу в деканат, и требую скорейшего поиска ее личного дела. Мог бы и охрану попросить, но эти ребята не поймут и боюсь замедлят процесс. Поэтому открываю дверь в деканат с ноги. Все смотрят на меня, как на умалишенного, но объясняться нет сил. Если хоть раз скажу, что происходит, боюсь на второй уже не хватит сил. Поэтому грубо требую предоставить документы, пока не случилось непоправимое. И куда только охрана Алены смотрит, как девочка смогла провести их остаться без присмотра. Да за ней двойной надзор должен быть: от отца, и от истинного. А в итоге она трусится там одна.
Я говорил с ней, но совсем немного, потому что наш разговор стал раскрыт, пусть и не так явно. Пока мне ищут личное дело с заветными номерами, шепчу имя той, еще одной девушки, чтобы не забыть. Раз она просит его назвать, значит это важно. И вот заветная папка в руках. Листаю страницы и нахожу контакты. Мать. Нет, она не нужна. Отец. Отлично. Набираю на рабочем телефоне Егора и слышу три гудка, прежде чем на том конце провода раздается нужный голос.
— Белозаров, слушаю.
— Егор, здравствуйте. Нет времени на должные церемонии, — выхожу от коллег, чтобы не было лишних ушей, пусть думают, что хотят, но пока мне не нужны лишние уши. — Меня зовут Борис, я преподаю у вашей дочери и…
— И вы не отметились о прибытии. Дальше, явно не за этим звоните, — спускаю на тормозах его раздражение, ведь заслужил в какой-то степени.
