сосредоточился на своей ладони, и через пару секунд в ней оказалась фляга.
— Вот, все на что я сейчас способен.
— Где ты ее взял?
— Перенес из своего дома.
— Здорово, хотела бы и я так уметь.
— Это пространственная магия, она немногим по силам.
— Я поняла, — буркнула, забрав флягу. — Здесь недалеко, кажется, ручей или река. Пойду, наберу воды.
Когда я вернулась, Эйдан все так же сидел, откинув голову и, закрыв глаза. Выглядел он лучше, уже не такой бледный, но слабость была заметна в едва подрагивающих кончиках пальцев, а сведенные брови говорили о том, что ему все еще больно.
— Эйдан, — позвала я и, когда он открыл глаза, протянула ему полную флягу.
Несколько мгновений он просто смотрел на меня, а потом хрипло сказал:
— Спасибо.
Я осмотрела рану, и нанесла слабую руну сна, проспит часа три, не дольше, но зато быстрее наберется сил. Время уже достаточно много, в этих краях темнело очень поздно, но мне не хотелось бы оставаться здесь на ночь. Из оружия у нас только меч и огонь. Пока Эйдан спал, я развела костер, на это моей стихийной магии вполне хватало.
Когда действие руны закончилось, Эйдан проснулся, и выглядел уже намного лучше. Он молча смотрел в огонь, я сидела напротив, по другую сторону костра и сквозь взлетающие искры смотрела на него. Обстановка располагала к откровенным разговорам. Но я медлила задавать свои вопросы. Потому что не была уверена, что хочу знать на них ответы. Лучше оставить все, как есть. Отработаю эти три года и забуду об Эйдане О’Флаэрти. Если смогу.
Вот как раз эти мысли и пугали. Попытка разобраться и понять себя, ничего не дала. Слишком противоречивые чувства я испытывала сейчас.
Поэтому все же решилась нарушить затянувшееся молчание.
— Что будет дальше? Что делать с теми, кто напал на меня? Бойцами из клуба.
— Они больше не тронут тебя. Обещаю.
В голосе его скользнула… нежность? Это насторожило. А еще сильно смутило. И, чтобы скрыть смущение, я взяла валявшуюся рядом ветку и поворошила прогоревшие в огне сучья. Солнце уже начало садиться и в сумерках, сквозь, взметнувшиеся верх искры, мне показалось, что я вижу совсем другого человека.
Внешне это был все тот же Эйдан О’Флаэрти. Невыносимый, самовлюбленный мерзавец. Но сейчас я его не узнавала. Это был какой-то другой Эйдан. Тот, который, возможно, прятался все это время под маской?
— С чего это ты такой добрый? — проворчала я, не понимая, как себя вести с этим Эйданом.
Он как-то тяжело вздохнул и произнес:
— Может, это потому, что я влюбился?
Какая занимательная информация. И зачем она мне?
— Поздравляю. И кому же так повезло.
Нет, мне совсем не было интересно. Мне вообще не была интересна его личная жизнь.
— В самую лучшую девушку.
— Ну, тогда повезло тебе.
— Она невероятная.
— И это здорово.
Диалог был абсурдный. Особенно, учитывая, что говорил Эйдан как-то странно. Тяжело вздыхал после каждого слова, закрывал рот, сжимая губы, но спотом снова говорил. Будто слова сами слетали с языка, а он пытался их удержать. Выглядел он уже гораздо лучше, да и руны работали как надо, я чувствовала. Поэтому окончательно перестала понимать, что происходит.
— Она очень необычная, — выдохнул он.
И эти слова заставили вскинуться и внимательно на него посмотреть. Когда-то он говорил так обо мне. Он же сейчас не имеет в виду меня?
— Что смотришь? — он улыбнулся, и улыбка эта вышла какой-то невероятно горькой. — Я говорю о тебе.
— Ты бредишь. — Я подскочила с места и в один миг оказалась рядом с ним. — Дай посмотрю рану.
Возможно, она воспалилась, и это вызвало такое странное состояние.
— Я не брежу. И рана почти затянулась.
Рана действительно выглядела на порядок лучше. Края стянулись, покраснение прошло, и даже обугленная кожа восстановилась.
— Руна, Шевонн. — Он поднял руку и показал мне ладонь, на которой едва заметно светилась руна правды. Надо же, я ведь совсем про нее забыла. — Она исправно работает и делает свое дело. Мне очень трудно сдержаться, чтобы не сказать то, о чем думаю. Мне жаль, Шевонн. Правда, очень жаль, что все происходит именно так, но я не знаю, как это изменить. Пока не знаю. Задавай вопросы, у тебя сейчас есть все шансы узнать все и даже больше.
Соблазн был велик. Просто спросить. Но что это мне даст? Он сам сказал, что не знает, как все изменить. Так ли мне нужно знать, кто он? Что он знает о том, что происходит в академии? Я ведь уже все решила. Да, и не честно это будет, он же себя не контролирует.
— Ну же, — поторопил он.
А я взяла его ладонь и, глядя в глаза, осторожно провела по ней, стирая руну. И только сейчас заметила, как сильно он был напряжен все это время, пытаясь бороться с собой.
— Нет, Эйдан. Никаких вопросов. Пусть все остается, как есть. И руна, скорее всего, неисправна. Я доработаю ее, позже.
— Ты не веришь мне. Не поверишь, даже, если я скажу все то же самое под, вполне себе, исправным зельем правды. Насколько же ты ненавидишь меня?
— Эйдан. Остановись. Сделаем вид, что ты ничего не говорил, а я не слышала.
Он смотрел на меня несколько долгих секунд. Я его ненавижу? Да. Только почему так хочется протянуть руку и погладить его по щеке, на которой уже начала пробиваться щетина.
— Да, ты права, — наконец, сказал он преувеличенно бодрым и таким знакомым чуть насмешливым тоном.
И разрушил все очарование момента. Я чуть было не призналась себе, что влюбляюсь в этого невыносимого человека.
— Тем более что магия ко мне уже почти вернулась, спасибо твоим рунам. Примерно через час сможем убраться отсюда.
Но вдруг он посмотрел куда-то мне за спину, широко улыбнулся и сказал:
— Или даже раньше.
Глава 23
За моей спиной открылся портал и из него вышел, нет, выпал совершенно незнакомый парень. Споткнулся, пробежал несколько шагов, повернулся и посмотрел на проход в пространстве, который вел себя совсем нетипично. Сминался, словно лист бумаги, пока не исчез совсем.
Потом посмотрел на нас, скривился, согнулся, громко выдохнул и только тогда сказал:
— Три тысячи бесов! Порталы — это не мое, ну, вот совсем не мое.
А потом широко и радостно улыбнулся. Темные волосы растрепаны, взгляд шальной, но в глазах — радость встречи.
Эйдан скопировал его улыбку, как и эмоции.
— Я уж думал, ты не придешь, и придется выбираться самому.
— Как я мог? —
