— Сказал же, поговорю.
— И немедля. После чего сообщи мне о результатах. Я жду, Крым! Отбой!
Незаметно к Тимохину и Колданову подошел майор Шепель:
— Что-то не так, командир?
— Ты? — резко обернулся Александр. — Как кошак… Чего приперся?
— Ну вот, как было нужно угощение, так «Миша, достань, пожалуйста», а как подошел поинтересоваться, что за дела, — «чего приперся»… Несправедливо это, господин полковник.
— Я спросил, что надо, майор?
— О! Вижу, мистер Дрейк прилично подпортил тебе настроение. Лаешься, как собака… Но мы же, командир, не привыкли оставаться в долгу! И не должны. Хочешь, я ему в два счета собью настрой?
— Шел бы ты, Миша, к ребятам…
— Да надоело уже сидеть в кустах.
— Ступай к Ларсену, у вас всегда найдется общая тема для разговора.
— И Ларсен уже надоел. Опять по своей Насте страдает. И что за мужик?
— Иди, Миша, и передай Соловьеву приказ объявить группе готовность к сбору для постановки последующей задачи.
— Значит, Дрейк получил приказ? Понятно. И этот приказ тебя не обрадовал… Ну, теперь все ясно. Иду к Соловьеву.
— Давай, давай!
Колданов взглянул на Тимохина:
— Ждем сеанса связи с Крымовым?
— Да.
Связист удобнее устроился в небольшой канаве, где оборудовал временный пункт связи. Прилег на пожухлую траву и командир российской боевой группы «Орион».
Станция сработала сигналом вызова в 11.47.
— Товарищ полковник, вас вызывает генерал-лейтенант Феофанов, — доложил Колданов.
— Феофанов? — удивился командир «Ориона». — Ну, давай трубу… Тимохин на связи, Сергей Леонидович!
— Добрый день, Саша! Крымов довел до меня твою озабоченность по поводу полученного Дрейком приказа. Признаюсь, и я был удивлен принятым американцами решением. Связался с руководством проекта со стороны США, но оно толком ничего не объяснило. Приказ пришел из Пентагона, минуя всех — и американцев, и нас. Сейчас с этим разбираются, но думаю, ничего уже не изменится. Потому и я никак не могу повлиять на ситуацию. Придется тебе работать по плану Дрейка.
— Ясно, Сергей Леонидович.
— То, что план никуда не годится, можешь не говорить, я и сам это знаю. Тебе сейчас требуется сосредоточиться на работе в Ханбаке. Я запросил разведку об этом кишлаке. Они практически не имеют по нему информации, в отличие от Купши, где военным спутником установлено скопление «духов».
— В Купши, значит, «духи», а Дрейк отправляет «Орион» в Ханбак… Какую-то нехорошую игру затеял господин бригадный генерал.
— Он, Саша, такой же исполнитель, как ты и Дак. Решение по отработке района принималось без его участия.
— У меня такой уверенности нет. Дрейк по меньшей мере два раза связывался с Вашингтоном.
— Он не та фигура, чтобы влиять на принятие подобного рода решений.
— Но за ним может стоять фигура покрупнее…
— Ты предвзято относишься к Дрейку, оттого и подозрения.
— Ладно, Ханбак так Ханбак. Плохо, что у нас нет по нему информации.
— Я говорил с Ревуновым, он обещал пробить район Купши и Чаракского ущелья. Но быстро это сделать Сержант не в состоянии. В лучшем случае сообщит тебе то, что узнает, завтра. Постарается утром.
— Когда мы будем уже на подходе к этому гребаному кишлаку?
— Но еще не войдете в него, а значит, не утратите возможность скорректировать свои действия.
— Сержант выйдет напрямую на меня?
— Да.
— Сергей Леонидович, а почему все-таки от кураторства «Марсом» с американской стороны отстранили генерала Вайринка? Веских причин для этого не было.
— Это по нашему мнению не было, а у американского руководства, видимо, причины на отстранение Вайринка были, о чем мы не узнаем… Да и неважно это.
— Скажите, а по Гердезу наша разведка что-нибудь знает?
— Тоже нет.
— Тогда поведение американского руководства вообще непонятно.
— Согласен, но сейчас я тебе ничем помочь не могу.
— Знаете, не нравится мне эта операция…
— Мне тоже.
— Интуиция подсказывает, что в Ханбаке нас ждет неприятный сюрприз.
— Интуиция — это, конечно, хорошо, но все же надо больше опираться на факты.
— Которых у нас нет.
— Пока нет. Ревунов что-нибудь, да раскопает.
— Не было бы поздно!
— Так, Саша, а вот мне не нравится твое настроение…
— Мне тоже, но что поделать? Я хочу попросить вас связаться самому или через Крымова с командующим сил по поддержанию мира… черт, язык не поворачивается так называть войска НАТО.
— Позволь узнать, зачем?
— Чтобы командующий нацелил один из своих ракетных дивизионов на район Купши.
— Что? — удивленно переспросил Феофанов. — Чтобы американцы нацелили на район работы «Марса» тактические ракеты?
— Так точно. Артиллерия до нас не достанет, даже системы залпового огня.
— Я не понимаю тебя…
— Всякое может случиться, Сергей Леонидович. У группы весьма ограниченный запас боеприпасов, и если мы вдруг попадем в капкан «духов», долго вести бой не сможем. Тогда-то и потребуются ракеты дивизиона.
— Ты там не выпил, Тимохин?
— Сегодня — нет, вчера выпил малость.
— То-то смотрю, у тебя начал похмельный синдром проявляться… Какой капкан? Спутники увидели бы подход «духов» к Ханбаку.
— И все же я настаиваю на том, чтобы на район Ханбака были наведены американские ракеты.
— Ты лучше похмелись, Саш, я разрешаю.
— Ну, если вы хотите, чтобы с нас живых талибы содрали шкуру, то…
— Так, Тимохин, прекратить! — повысил голос Феофанов. — Готовь группу к маршу и жди сеанса связи с Ревуновым. Как понял меня?
— Понял, выполняю!
— Вот и выполняй… Один вопрос: Дрейк не доставлял на вертолете дополнительный арсенал боеприпасов и вооружения?
— Никак нет.
— Ладно, отбой…
Тимохин бросил трубку Колданову и приказал:
— Переключай систему в режим ожидания, сегодня больше ни с кем разговаривать не придется.
Старший лейтенант пододвинулся поближе к командиру отряда:
— Вы серьезно считаете, товарищ полковник, что мы можем попасть в переплет?
— А ты опасности не ощущаешь?
— Никак нет…
