– Когда человек обессилевает от желания, это одновременно сводит с ума и возбуждает, – тихо проговорила она.
– Верно, – согласился Монтрейн, покусывая ее сосок.
– Я как-то читала об этом в одной книге, – добавила Маргарет, конец ее фразы был заглушек тихим стоном.
– В одном из томов «Записок»? – спросил Хоторн.
Она утвердительно кивнула.
Монтрейн стал осыпать ее грудь мелкими поцелуями.
– Тебе понравились эти книги, Маргарет?
Она улыбнулась, не открывая глаз, но Хоторн заметил, что ее щеки запылали еще сильнее.
– И да, и нет, – призналась она.
– Почему «да»? – поинтересовался Монтрейн.
– Потому что я многое узнала, – сказала она и тут же вскрикнула – Хоторн слегка прикусил отвердевший от возбуждения сосок.
– А почему «нет»? – продолжал он расспросы, пробегая пальцами по влажной коже ее груди.
Маргарет ничего не ответила. Монтрейн с улыбкой посмотрел на нее.
– Так почему «нет»? – настаивал он.
Она открыла глаза и посмотрела на него. Теперь между ними повисло напряженное молчание. Хоторну пришло в голову, что она не решается заговорить о том, что ее волнует.
– Видишь ли, – наконец промолвила Маргарет, – у меня возникло немало вопросов, на которые никто не мог дать ответ.
Майклу припомнились иллюстрации из книги, которую он видел у Бэбби.
– И ты не могла найти ответ практическим путем, да? – предположил он.
Глаза Маргарет закрылись снова, как будто она не могла выдержать эту пытку.
– Я бы с радостью помог тебе, – предложил Майкл.
– Еще один акт благотворительности? – спросила она, открывая глаза. Опять она вот так маняще на него смотрит! С ума можно сойти от такого взгляда!
– Да нет, просто обучать чему-то саму невинность – дело хорошее, – промолвил он.
Дальше произошло то, чего Монтрейн никак не ожидал, – Маргарет спустилась с возвышения, шагнула к нему и положила ладонь ему на чресла.
Улыбка Майкла тотчас же угасла.
Маргарет задумчиво ощупала его плоть, словно хотела оценить степень его возбуждения. Интересно, достаточно ли она велика для нее? Достаточно ли тверда?
– Ну что, подойдет? – хриплым голосом спросил он. Получилось грубовато, и Маргарет удивленно посмотрела на него.
– Да, – кивнула она. – Да, вполне...
Его естество налилось еще сильнее – и все от ее прикосновения. Внезапно Майкл почувствовал себя коброй, которая зачарованно подчиняется мелодии, льющейся из дудочки заклинателя. Инструментом обольщения были рука Маргарет, ее взгляд, скользивший по его телу.
– Что ж, если ты готова повести меня за собой, я с радостью последую твоему зову, – сказал Хоторн. – Что я должен делать?
Маргарет протянула ему руку, и он взял ее. Позднее ему пришло в голову, что этот жест был не чем иным, как приглашением к экстазу.
Граф Монтрейн стоял напротив Маргарет. Он был невероятно красив и мужествен, с такой фигуры, как у него, можно было бы ваять статуи для пантеона. Античный бог, не замечающий своего высокомерия. Хотя нет, не бог. Мужчина.
Ее мужчина.
Маргарет лишь сейчас осознала это, ведь в этот миг он принадлежал только ей. Потрясающее ощущение! Пусть он даже принадлежит ей только на время. На неделю. На несколько дней.
Ощущение собственной власти было новым, интригующим. Уголки рта Маргарет приподнялись, в ответ у Майкла, как это часто бывало, изогнулась одна бровь.
Она может делать с ним все, что захочет. Все, что угодно.
Маргарет сейчас может получить ответы на все вопросы, возникшие у нее во время прочтения «Записок» Августина X.
– У тебя такое интересное выражение лица, Маргарет, – заметил Майкл. – Мне-то что теперь делать? Закричать? Удалиться к себе в библиотеку? – Он насмешливо улыбался.
– Если хочешь, – отпрянув, проговорила Маргарет.
– Так ты, прости Господи, считаешь меня глупцом?
Упрямым, высокомерным, невероятно красивым и мужественным – да. Но только не глупцом!
– Нет, – ответила Маргарет. – Но ты не любишь, когда кто-то делает что-то лучше тебя. И еще ты помешан на цифрах. – Поймав его вопросительный взгляд, Маргарет замолчала. И шагнула поближе к Майклу. – Как-то я читала, что в определенные моменты страсти человек видит разные цвета.
– Это опять из «Записок»?
Она кивнула, а затем подошла к Хоторну совсем близко и принялась развязывать его галстук. Он опустил руки, не пытаясь помочь ей или остановить. Именно этого хотела от Монтрейна Маргарет. Отступив назад, она стащила с него сюртук и бросила на стул, стоявший в углу гостиной. В ответ Хоторн лишь облизнул губы.
Затем Маргарет стала медленно расстегивать манжеты его рубашки.
– Страсть – это не только плотское желание, но и состояние рассудка, – проговорила она, высвобождая золотые запонки.
Маргарет посмотрела на Майкла. Он прищурился, но молчал. Улыбка, которая так нравилась Маргарет, исчезла.
Наконец рубашка была снята. Маргарет провела ладонями по его груди, дивясь тому, как это приятно – ласкать мужчину. Когда кончики ее пальцев коснулись его сосков, прячущихся в жесткой темной поросли, она на мгновение замерла, ощупывая их.
– Тебе нравится, когда я ласкаю твои соски, Майкл? – спросила она.
– Не больше, чем ласкать твои, – ответил он. Улыбка вернулась на его лицо, правда, она стала какой-то иной. Более напряженной, что ли.
– И даже когда я целую их? – не унималась Маргарет, наклоняя к его груди голову.
Монтрейн покачал головой.
– Но тебе нравится, когда я к тебе прикасаюсь, – заявила Маргарет, поглаживая ладонями его руки. Что ж, теперь она знает о нем гораздо больше, чем прежде.
– Да.
Руки Маргарет скользнули вниз от плеч Хоторна к его талии. Она обошла вокруг него, ни на минуту не останавливая ласки. Вот ее пальцы пробежали по его позвоночнику, ладони коснулись лопаток. Затем Маргарет вновь оказалась перед ним. И принялась расстегивать его брюки. Сапоги с Монтрейна они сняли объединенными усилиями. Потом и остальную одежду. Уже через мгновение он стоял перед ней обнаженным и великолепным в своей наготе.
Маргарет взяла в руки его плоть.
– Голубой, – сказала она, поглаживая ее.
– Что? – не понял Хоторн.
– Первый цвет – голубой, – повторила она. – Ты должен думать о голубом. Похожем на цвет твоих глаз. – Маргарет даже не посмотрела на Хоторна, все ее внимание было поглощено его плотью. – Голубой – холодный цвет, цвет воды в море, цвет неба. Подумай о чем-нибудь синем, прохладном, – предложила женщина.
