на тушу в кресле, — чрезвычайно опасно, как бы мы его ни называли. «Кремневик», во всяком случае, звучит короче, чем «внешний эффектор распределенного сверхорганизма». Следовательно, так и будем его именовать. Гораздо сложнее понять, что нам делать с этим самым кремневиком.
— Сдать властям, — буркнул хозяин магазина, обескураженный тем, что его слуга оказался господином ученым.
— Я против, — сказал Густав. — Властям нет никакого дела до бесчинств кремневиков. Они даже ранения, полученные смотрителями, считают результатом несчастного случая. Они и смерть Хью Постума списали на его собственную беспечность.
— Поддерживаю господина Эйлера, — сказал Кнехт. — Власти закрыли даже мою лабораторию, где мы изучали природу кремневиков и изобрели кадуцетр, который сегодня позволил нам пленить это существо. Нет, господа, рассчитывать на официальную помощь нам не приходится.
— Думаю, нужно сообщить об этом хотя бы руководству подполья, — проговорил смотритель-наладчик.
— Сообщите, — кивнул ученый. — Однако пока суд да дело, мы с господином Марстоном тоже кое-что предпримем.
— У тебя… Простите, господин ординарный адъюнкт. У вас есть конкретный план?
— Есть, господин Марстон. Я созвонился с сотрудниками моей бывшей лаборатории. Они собрались вместе и ждут моего сигнала.
— Позвольте узнать, сигнала о чем? — уточнил владелец «ФУНКЕРОВ».
— Видите ли, господа, кадуцетр заряжен световой катушкой на десять часов непрерывной работы, — принялся объяснять ученый. — Когда заряд кончится, Протей освободится.
— Тогда я буду держать его на прицеле, — пообещал Марстон. — И если он попытается бежать, я, как вы изволили давеча выразиться, прижгу пальчик, только на этот раз окончательно.
— Это правильно, — согласился Кнехт, — но все время держать под прицелом лучевика вы его не сможете. Мы поступим лучше. Впрочем, мы должны отпустить господина Эйлера. Ведь ему нужно связаться со своим руководством.
— На этом они со мной распрощались, — закончил свой рассказ Густав.
Келли, которая внимательно его слушала, вскинулась.
— Как, ты говоришь, они его называли? — спросила она. — Ну этого кремневика в кресле.
— Протей, кажется, — пробормотал ее отец. — А почему ты об этом спрашиваешь?
— Ну так ведь они о нем и говорили! — воскликнула девочка. — Тот, который Поллак, спросил у того, который Минстер: «Что-нибудь слышно от брата Протея?» — а тот ответил: «Он вплотную подобрался к цели»…
— Постой! — перебил ее Густав. — О ком ты говоришь? Кто такие Поллак и Минстер?
— Приятели дяди Урсула! — ехидно заметила Келли.
— Ничего не понимаю, — нахмурился отец. — Рассказывай все по порядку.
И Келли во всех подробностях поведала ему о том, что узнала от кремневиков-оборотней. Выслушав ее, Эйлер стал мрачнее тучи.
— Это все меняет, — проговорил он. — Если уж и Урсул оборотень, то нельзя ручаться за остальных.
— Что ты имеешь в виду, папа? — спросила девочка.
— Ты свой человек, Келли, — откликнулся он. — К тому же разведчица. В общем, тебе я полностью доверяю.
— Спасибо, папа!
— Слушай внимательно. Если и остальные кремневики могут менять обличие, как им захочется, то теперь никому нельзя будет доверять. Даже мне.
— Тебе?! — удивилась Келли.
— Да, — вздохнул Густав. — Любой из них может принять мой облик.
— И мой?!
— Наверное. Хотя мне не хочется даже думать об этом.
— Как же тогда быть? — растерялась девочка. — Они же так всех нас облапошат.
— Если бы у нас были такие кадуцетры, какой есть у Марстона…
— Я уже думала об этом, — призналась Келли. — Еще до твоего прихода. Ну, что нужна штуковина, которой можно будет выявлять предателей. Правда, ничего не придумалось. Может, попросить этот кадуцетр у господина Марстона, разобрать его и посмотреть, как он устроен? Я бы тогда смогла собрать точно такой же…
— Да кто же его даст тебе разбирать, — отмахнулся наладчик-смотритель.
— Тогда я сама придумаю! — запальчиво выкрикнула девочка. — Или найду волшебную пыль, которая выдает черные замыслы.
— Ну это уж совсем сказка, — рассмеялся Густав. — Ложись спать! Завтра выходной, вместе что-нибудь придумаем.
— Хорошо. Ты только до утра никуда не выходи, чтобы тебя эти оборотни не подменили.
— Постараюсь не выходить, — пообещал отец. — А если все-таки выйду, то, когда вернусь, спроси меня о чем-нибудь, что знаем только мы с тобой.
— Здорово! — восхитилась Келли. — Я спрошу тебя о…
— Тс-с, — приложил он палец к губам. — Во-первых, не вопи так громко. А во-вторых, я не должен заранее знать, о чем ты меня спросишь.
— Я все поняла. Только и ты у меня спросишь, когда я вернусь откуда-нибудь.
— Спрошу!
— Доброй ночи, папочка!
— Доброй ночи, дочурка!
Доброй ночи не получилось. Правда, Келли спала как ни в чем не бывало, а вот ее отец глаз не сомкнул. Сегодняшний день все перевернул в его жизни, по крайней мере в той ее части, которая связана с подпольем. Раньше все было ясно — юные разведчики вроде Келли находили пораженные кремниевой чумой участки светопроводной сети, чистильщики обрабатывали их кислотой, боевые группы охраняли их от кремневиков, а руководители согласовывали действия всех подразделений подполья между собой, — а что сейчас? В комитете оказался предатель. Представить страшно. Урсул — и предатель. Однако это еще полбеды. Беда в том, что неизвестно, сколько их еще, этих оборотней, среди подпольщиков.
И самое страшное, что во все это втянута Келли. И раньше-то сердце было не на месте, когда она совершала свои вылазки, а теперь и вовсе не будет ему покоя. И ведь не отговоришь ее от этого. Не запретишь. Не запрешь дома. А если попытаться?! Тогда придется посвятить в тайну существования подполья и Флору. Это совсем уж немыслимо. Тогда все пойдет кувырком. Нет, это не выход. Нужно собрать парней, пока еще не поздно. Только что он им скажет? Поделится сведениями о Протее и Урсуле? А вдруг и среди них уже затесался оборотень? Нет, Келли права, нужен кадуцетр. Уговорить Марстона и его ученого слугу, чтобы дали эту штуку хотя бы на время попользоваться. Только для того, чтобы проверить каждого из парней, а после проверки договориться о паролях, по которым можно будет опознавать друг друга.
Густав понимал, что все это зыбко. Никакие пароли не защитят от оборотней-кремневиков. Кадуцетр всегда должен быть у подпольщиков. В каждой группе! А ведь Келли опять права. Эти штуковины нужно изготовить в достаточном количестве. Разобрать, изучить, как они устроены, и изготовить. Марстон должен понять. Ведь он и так помогает подполью деньгами, неужто откажет? Что это они там задумали сделать с этим Протеем? А-а, не его это дело. Пусть с ним ученые господа разбираются. Старый адъюнкт выглядит весьма решительным мужчиной. Тогда не с Марстоном, а с ним, господином Кнехтом, нужно говорить.
Надежда на благополучный исход успокоила Густава, и он уснул.
Выходной прошел замечательно. Мама наготовила вкусностей, а папа никуда не уходил, возился с
