бойся. — обхватил пальцами мое запястье и стал вести моей ладонью по своей горячей груди. А я как завороженная не могла оторвать взгляд.
— Тебе все еще нравится на меня смотреть? — спросил склонившись к моему уху. И не дожидаясь ответа прижал меня к стене. Коснуля своей щекой моей щеки, а его руки уперлись о стену по обе стороны от моей головы. И сшумом потянул ноздрями воздух.
— Если бы ты знала, как ты порочно сладко пахнешь, как самый безумный соблазн. — его хриплый шопот стал прерывистым и у меня подкашивались ноги от этого шопота. Разве можно оставаться равнодушной, когда тебе шепчут на ухо, как порочно пахнет твоя кожа.
— Я буду ласкать каждый сантиметр твоего тела девочка. Сначало твои соски, а затем тот сладкий чувствительный бугорок, который, сейчас жаждет моего внимания. Ты ведь чувствуешь малыш? Как он ноет и пульсирует от дикого желания чтобы я прикоснулся к нему губами, вылизывая тебя до изнеможения, пока ты будешь хрипло кричать мое имя.
Кровь моментально прилила к моим щекам, а мои соски тут же набухли и заныли в бешеном вожделении.
Он еще даже не коснулся меня, не поцеловал, а внутри такой алчный пожар, что кажется я сейчас вспыхну и умру. О господи если дьявол так искушал Еву, то я понимаю почему она не устояла.
— Я помню как сладко ты стонешь. Я не перестану тебя ласкать, даже когда ты кончишь для меня. — низко, хрипло, до мурашек.
Я задыхалась, между ног разливалась влага от бешеной похоти.
— Обещаю ты сойдешь с ума, как я только ворвусь в твое тело до упора.
— Прекрати. — услышала свой жалобный стон.
— Перестань. — Закусив до крови губу я качнулась, крепко сжав бедра, пытаясь унять предательские ощущения.
Крепкие руки обхватили мою талию и Саша прижал меня к себе. Меня затрясло как при десятибальном землетрясении. Господи какая же я жалкая. От стыда, от бессилия и ненависти к себе на глаза навернулись слезы. Я не знала как это остановить. Я порочное животное, я тряпка, я ненормальная.
— Я до одури хочу тебя девочка. — выдыхает в мои губы этот змей искуситель.
— Отпусти.
— Скажи мне да маленькая.
— Отпусти.
Неожиданно для самой себя влепляю Саше хлесткую пощечину. Сердце ухает с огромной высоты, а время будто останавливается.
С ужасом смотрю на выступившую на его губе кровь от пореза простеньким, маленьким, бабушкиным кольцом и красный отпечаток ладони, на чисто выбритой щеке.
К горлу подступает острый ком и хочется плакать.
— Полегчало? — нависнув надо мной всем своим телом спрашивает Саша не отрывая от меня глаз.
— Прооости пожаааалуйста. — заикаясь. Выдыхаю ели слышно и дрожащей рукой тянусь, чтобы стереть капельки крови с его губы. Саша даже не дергается, внимательно следит за движением моих пальцев.
— Я не… пожалуйста прос… — снова хочу извинится, но он не позволяет мне продолжить.
Обхватывает мое лицо руками и прежде чем я успеваю возмутиться, сминает мои губы в жестком поцелуе.
Проталкивает свой язык так глубоко, что между ног разливается сладкая горячая волна. Меня бросает в дрожь.
Моему телу помоему абсолютно все равно, что я морально раздавлена.
Оно хочет и предательски влажно откликается.
Но я все еще пытаюсь противостоять этому сумасшествию и упираюсь руками в каменную, совершенную грудь, придавливающую меня к стене.
Как же я хочу этого мужчину глубоко глубоко в себе. Я хочу его каждым своим вздохом. Хочу его запах, его вкус, его властность, его силу.
— Саша остановись, прошу тебя — всхлипываю от ненависти к себе.
Он проводит языком по моим губам и мягким шепотом шепчет.
— Знаю девочка что тебе тяжело. Прости что давлю.
— Но ты ведь тоже, меня хочешь маленькая. Ты борешься с эфимерными страхами и лжешь сама себе.
Я качаю головой, глотая горький ком горечи.
— Я не хочу тебя. Я ТЕБЯ НЕ ХОЧУ! — вырывается из моей груди крик. Лгу себе и ему. Или пытаюсь убедить.
Он замирает. Втягивает с шумом воздух. И немного отстранивщись заглядывает в мое лицо.
— Моя душа и мое сердце этого не хочет, а тело… тело дъявольским образом реагирует на тебя. Просто вожделение. Плотское влечение. Это ничто для меня. Для меня есть вещи и по важнее секса. — эта оправдательная, отрепетированная часами и уже заученая речь, как вода из крана льется из моего рта.
Мои слова достигли цели. Я сделала ему больно. Он побледнел и отошел от меня.
— Ты что то хотела? — в миг переходя на холодный деловой тон.
— Что? — неожиданно растерявшись.
— Надеюсь, ты же пришла сюда, не для того, чтобы сказать мне, как ты меня НЕ ХОЧЕШЬ. - прошел через комнату повернулся ко мне спиной и сбросил полотенце.
— Нет. — я непроизвольно закрыла глаза.
— Я бы хотела встретится с подругами. — наконец собравшись с мыслями озвучила причуну своего появления.
— Хорошо. — сухо, вынимая из шкафа брюки и рубашку.
— Но только в сопровождении охраны. Я предупрежу.
И не дожидаясь пока я покину его спальню, сам быстро натянув штаны, вышел, захлопнув за собой двери.
Глава 38
Когда он вышел, я сползла по стенке на пол закрыв лицо руками. Я плакала от жалости к себе потому что он побеждал, а я ничего не могла с этим поделать. Если бы он не остановился, я бы сама через секунду начала его умолять, взять меня.
После нашего такого экстремально-тесного общения с Сашей в его спальне, все изменилось.
Нет, подарки не закончились и моя любая прихоть все так же исправно исполнялась, как по мгновению волшебной палочки. Но он больше не проявлял ко мне этого своего маниакально черезмерного преследования.
И в первый день я радовалась как ребенок, освобождению от этого, состояния постоянного напряжения, и тотального контроля себя.
Наши совместные приемы пищи стали походить на деловые переговоры. Тоже происходило и во время поездок в универ. Единственное место, где Саша хоть как- то оживлялся, это на плановых явках у врача, ведущего мою беременность. Сияя белозубой улыбкой на каждый прибавленный миллиметр в диаметре моего живота.
Я могла сколько угодно пытаться убеждать себя, что мне нет никокого дела до его такой холодности, могла сколько угодно пытаться его ненавидить и презирать, но мои чувства к нему сильнее моих эмоций, сильнее отрицания. Меня тянет к нему как магнитом. И это сильнее довадов рассудка.
А еще, это обострило мои внутренние страхи, надо признаться мне очень не хватало Сашиного паталогического внимания.
Вместо совместных вечерних прогулок на свежем воздухе перед сном и болтавни на свободные темы, я получила одинокое нахождение в
