не здесь. Далеко. На нее больно смотреть, но вы же знаете, что я мазохист?
— Что случилось? — в ужасе смотрю на бледную девушку, с небрежным пучком на голове и в спортивном костюме.
— Я устала, — тихо шепчет Ри, смахивая слезу, предательски скатывающуюся по щеке. Эрика быстро прижимает меня к себе. Я чувствую страх, дрожь, боль. Ее тело, нарастая вибрирует с бешенной скоростью. Я даже слышу стук сердца, который отдается уже в моем.
— Ты, что вены вскрыла? — не понимая всей катастрофы задаю вопрос в лоб, держа ее лицо в своих руках. Подушечками пальцев смахиваю слезы на ее щеках, облегчая хоть как-то эту боль на запястьях. Я знаю ответ, но я так хочу ошибаться.
— Да.
Всего одно «да», и я чувствую нестерпимую муку внутри себя. Обнимаю нежно, боясь сломить окончательно. Моя Ри. Что случилось за это время? Ты же совсем недавно, еще полгода назад стояла, как сегодня стояла Ханна.
Ханна. У меня сердце оборвалось при воспоминании, что я оставил девушку одну в такой час. Рукой поднимаю волосы Ри, пропуская между пальцев. Столько проблем в одно мгновение. Эрика вносит хаос в мою размеренную жизнь.
— Я не хочу быть с Кайлом. Избавь меня от него, — через пол часа, перестав дрожать просит меня Рика.
— Вы же разводитесь. Скоро ты сама от него избавишься.
— Нет. Он не отпустит. Я у него вместо куколки или зверушки, которую он везде таскал, показывая счастливую семью. Он и актрисой меня видеть не хотел, думая, что я сбегу и брошу его, как только обрету известность, — Ри морщится от боли, поглаживая забинтованное место пореза.
В палате становится невыносимо жарко. Я вижу испарину на лбу девушки. Кондиционер не работает, но духота настигла именно сейчас. Или до этого я не осознавал…
Воздух настолько прелый, что нечем дышать.
— Рика, мы же цивилизованные люди…
— Нет. Ты не понимаешь. После той ссоры и разрыва контракта Кайл как с цепи сорвался. Теперь его миссия отомстить или сделать мою жизнь невыносимой, — ее голос переходит на шепот. Он становится еле уловимый, прозрачный и мне приходится вслушиваться, чтобы понять слова.
— И ты решила обломать его планы. Вот так? — показываю на руку, не веря до сих пор, что она всерьез это сделала.
Самоубийцы — это люди, которые просчитывают свой шаг наперед. И только единицы хотят действительно уйти из этого мира. Я не верю и никогда не поверю в то, что Ри относится к этому типу. Я знаю ее упорство и настойчивость в умении делать все по высшему разряду. И здесь несостыковка. Если бы она хотела, то не сидела здесь рядом, не дышала и не прижималась бы своим телом к моему ища опоры и поддержки. Люди, которые действительно желают стереть себя с лица земли — делают это. Без наигранности, без показухи и без слез. Холодный расчет и продуманный план, который разрастался по организму не один день. Часто человек идет на такое на эмоциях. И хоть Эрика как раз такой человек, но даже она не способна решиться в одночасье и уж тем более, не поверю, что она просто не смогла завершить начатое. Делаю вывод, что все это ради показухи, привлечения внимания и заявление о себе.
— Тони, твое предложение в силе? — на выдохе произносит Рика серьезным и надломленным голосом, возвращая меня из своего философского мышления.
У меня пересыхает в горле. Впервые, я не знаю, что ответить Эрике.
Глава 35. Предательство
Энтони
— Предатель. Ты чудовище. Да чтоб ты в аду горел, — бьется в истерике Ханна, когда прихожу на следующий день. Я понимаю ее чувства. Оставить девушку у алтаря, за несколько минут до клятв — вверх цинизма и пренебрежения.
— Ненавижу тебя…
В меня летит все, что попадается под руку. Я понимаю — заслужил. Только поэтому не останавливаю и терплю, слушаю всю речь, которая заготовлена для меня. Меня не было сутки. Я ночевал у мамы никому, не сказав об этом. От такого шока, в виде моего ухода прямо перед церемонией моя родительница напилась снотворного и даже не заметила моего присутствия. Рано утром я выехал, не решившись на разговор. Я не хотел быть как отец, но стал еще хуже. Но лучше Ханне перегореть сейчас, чем страдать рядом всю жизнь. Говорят, что время лечит. Я бы не хотел, чтобы она теряла это время, забывая меня.
И даже ее любимая ваза, которую она перевезла ко мне, также лежит под моими ногами. Я топчусь по осколкам, перешагиваю через эту острую преграду и подхожу ближе к девушке.
Я не мог не уйти. Понимаю это отговорки. Я мог остаться вчера с Ханной, но сердцу не прикажешь.
Как только я услышал голос Эрики, зовущий меня, все стоп-краны перестали держать сопротивление в моей голове.
— Прости, — говорю тяжелым голосом и понимаю, что этим еще больше закручиваю клубок. Это не те слова, но я не понимаю, что говорить в такой ситуации.
Опускаю глаза в пол и вижу, как в меня летит очередная фарфоровая фигня, в виде летящих ангелочков, купленных на рынке Азии. Наш первый совместный отпуск вдали от всех, когда ты с одного пляжа сбегаешь в другой. Нам с Ханной хотелось побыть наедине друг с другом, подальше от суеты, проблем и быта. Чтобы запомнить этот прекрасный отдых мы скупали все, что может напомнить нам о нем, представляя на каких полках будем все это хранить. А теперь все это летит в меня в порыве неадекватности Ханны. Знал бы — не покупал! Я уже устал уворачиваться, поэтому решаю угомонить маленькую истеричку. Выходит с трудом. Я почти рядом. Остался один рывок, и в ее руках наше совместное фото, сделанное там же, возле знаменитого водопада. Это было восхитительное зрелище. И вот я видел его наяву. Конечно же сделал селфи и там же распечатал, купив местную рамку для антуража. Это была любимая наша совместная фотка, которая тоже полетела в стену, разбиваясь вдребезги, в миллиметре мимо моего лица.
— И это все, что ты хочешь мне сказать? Тони, мы не один год встречаемся. Я знаю тебя досконально. Почему мы вместе все это время? — приближается почти вплотную, чтобы видеть мои глаза.
— Я люблю ее.
Вот так ставится точка в отношениях. Вот так ломается чья-то судьба. Вот так моя жизнь идет под откос. И я сам выбрал этот путь.
Я чувствую себя погано по отношению к девушке, которая искренне меня любила и принимала
