class="p1">– Если вопрос встанет, кого спасать, меня или ребёнка, спасайте ребёнка! – с твёрдостью заявляла Марина, потом искренне горько ревела, словно всё давно предначертано.
Игорь сам чуть не плакал, уговаривал и доказывал, что это величайшая глупость – думать о таких вещах. Марина извинялась и опять заводила свою шарманку, мучая преимущественно Игоря. Один раз и Степан Емельянович стал невольным свидетелем Маринкиной истерии, не стесняясь, назвал её манипулятором и эгоисткой и отметил, что не будь она беременной, высказался бы гораздо жёстче.
Как-то к ним в Разлив заехал Женька, близкий друг Игоря, и не один, а с симпатичной девушкой. Это была она, Виктория, – милая, улыбчивая и очень простая в обращении. Женя недавно с ней познакомился, и было видно, что влюбился всерьёз, и очень обрадовался, когда Марина потихоньку показала ему кулак, убедительно вытянув большой палец в знак одобрения. С первых минут общения девчонки так расположились друг к другу, что проболтали весь вечер, словно сто лет знакомы.
В детстве Марина почему-то больше дружила с мальчишками. Брат люто ревновал к ней своих приятелей и, если заходили в гости, запирался с ними в комнате, чтобы она, не дай бог, не зашла и не перетянула на себя всё внимание. Особенно Артём ненавидел справлять свой день рождения, когда было непонятно, кто именинник – он или она, обижался, и они целую неделю играли в молчанку.
Уже в старших классах она близко сдружилась с Леной, даже какое-то время сидели вместе за одной партой. Их дружба продлилась чуть больше года, не поделили мальчика. Ленка решила: раз он ей так сильно понравился, значит, Маринка должна уступить. А на самом деле нравилась ему именно Марина, не за него же решать, кого любить. Только Лена этого принять не могла, да и вообще вечно пыталась доказать, что красивее и умнее. Кому это понравится?!
В институте появились новые подружки, болтались вместе, но особой привязанности ни к кому не испытывала, могла бы и без них обойтись. А вот без Вики уже никак не могла. Когда крестили Сашу, крёстной стала Виктория. Сначала даже слезу пустила от оказанной ей чести и очень волновалась в церкви, когда на руках младенца держала, боялась, вдруг проснётся и разревётся и все подумают, что она не оправдала доверие, не справилась, тем более что совсем недавно дружить начали. Саша не заорал и только, когда в купель окунали, покряхтел немного и тут же опять заснул. А через год и у Вики дочка родилась, Катюша. Женя к ним тогда сразу примчался, как отвёз Вику в роддом. Время позднее, они с Игорем уже спать ложились, когда заявился Женька с выпученными глазами.
– Рожает! Уже и воды отошли! Это не опасно? Марин!
Он, как сумасшедший, ходил по кухне, тёр виски, словно у него раскалывается от боли голова, и всё никак не хотел присесть за стол. Игорь даже по рюмке коньяку налил, чтобы поддержать товарища.
– Жень! Ну дело обычное! Всё хорошо будет!
– Себя вспомни! Советчик! – бубнил Женька и с надеждой заглядывал Марине в глаза. – Это же не очень больно? Терпеть можно? Марин, ты же рожала. Она ведь у меня умница. Справится! Правда?!
Потом смеялись до слёз, вспоминая, как Женька всю ночь спать не давал, дико волновался и не успокоился, пока не позвонили и не сообщили, что родилась дочка, крепкая и здоровая, и аж 3850 чистого веса, а главное, что с супругой всё в полном порядке.
Марина часто задумывалась, почему они так близки с Викой и ни разу не столкнулись с разочарованием или банальным охлаждением. Всё оттого, что Виктория умела стойко терпеть её вечные смены настроения, зацикленность на себе и никогда не пыталась конкурировать, считая Марину законченной красоткой. А главное – желала, как говорится, добра, что далеко не маловажно, тем более когда многие разучились это делать. В Вике не было ни капли зависти, и это удивляло Марину, – редкое качество в современном мире. Игорь был гораздо успешнее, дальновиднее и упорно рос в карьере. Женька был при деньгах, но доставались они ему трудно, вечно доверялся прохвостам и терпел крах, правда, быстро вставал на ноги, словно кто-то сверху подавал руку помощи. Марине иногда казалось, что она больше осведомлена о проблемах Викиного мужа, Игорь делился, переживал за друга и часто выручал. Сам Женя никогда Вику в свои дела не посвящал; что бы ни происходило, улыбался и делал вид, что всё у него наилучшим образом, да и Марина лишнего не ляпнет.
– Ну что с тобой?! – Вика придвинула стул поближе. – Я неслась к тебе как угорелая, чтобы сейчас думать чёрт-те что и ждать, пока ты соизволишь заговорить?!
От слова «чёрт» Марина поёжилась.
– Почти в святом месте сидим! А ты чертей вспоминаешь!
– Нет! Ты точно спятила! Какое святое место?! Это же книжный магазин.
– А там что? – Марина кивнула в сторону Казанского собора и тяжело вздохнула. – Только пообещай, что без нравоучений!
– Обещаю!
Вика с удивлением смотрела на неё, прикидывая, что же такое могло приключиться. Раздался сигнал сообщения. Марина, как ненормальная, схватила трубку. Вика лишь мельком увидела на экране одну-единственную букву Ф с точкой.
Писал Фёдор, что освободился и хочет встретиться прямо сейчас. Марина лихорадочно строчила, что в центре, у Казанского.
Он написал короткое «Жди меня. Буду там через пятнадцать минут».
– Мне надо идти! – Марина вскочила со стула, потом опять села. Она сильно нервничала, и этого было не скрыть.
– Что значит надо идти? Куда? Издеваешься? – Вика не могла подобрать слов. Она машинально встала и потом, также как Марина, вновь присела.
– У тебя кто-то появился? Я не ошибаюсь? У тебя появился любовник… – она сказала это строгим, спокойным голосом. Таким тоном её отчитывал отец, с лёгким оттенком презрения.
– Да! Это так! – Марина посмотрела на Вику с вызовом.
– Ты уверена, что поступаешь правильно и тебе это настолько необходимо? – Вика чеканила каждое слово. Слова безжалостно летели в Марину и причиняли почти физическую боль – ей не хватало воздуха, и она не узнавала Вику.
– Нет, не уверена! Я ничего не могу с собой поделать. Понимаешь?! Не могу! Ты понимаешь?! Можно я пойду? – Марина умоляющее смотрела на Вику, понимая, какое впечатление произвели её слова, но она не могла больше оставаться ни минуты.
Они молча вышли из Дома книги. На Невском много людей, и они двигались двумя потоками в разные стороны. Марина остановилась у пешеходного перехода.
– Мне на другую сторону… А тебе?
Вика хранила молчание.
Горел красный свет, его
