Туда-сюда бегают накрахмаленные официанты, с низкой сцены в конце зала поют разодетые певицы.
– Когда шла организация, казалось, что все будет менее пафосно. – Ефим появляется из-за спины и дружески хлопает по моему плечу. – Ия, ты чего? – взглянув на меня, спрашивает он взволнованно. – Боишься выступать?
– Конечно, нет, с чего ты взял. – Я почти не вру, ведь безразличие никуда не делось. Оно по-прежнему сидит во мне вместе с темной бездной холода, обиды и неизвестности.
– Да мы все знаем, что ты не любишь говорить на публике, давно заметили. Даже подтруниваем над тобой за глаза.
Легонько толкнув меня плечом, Ефим берет с ближайшего стола фужер и протягивает мне.
– Просто нужно выпить, – тихо говорит он. – Это помогает.
Взяв фужер из его рук, избавляюсь от шампанского в один глоток.
Ефим округляет глаза.
Я никогда не была замечена в алкогольных приключениях, и он всерьёз удивлён.
– Платье – отпад! – Дима подходит к нам и тоже замечает мое состояние. Я вижу, как он хмурит брови, видимо, также списывая это на мою фобию.
– Ия, просто нужно расслабиться, – подмигивает и берет фужер с того же стала.
Я выпиваю залпом вторую за вечер порцию.
– Ты-ы-ы… это-о-о… – Ефим издаёт нечленораздельный звук. – В порядке?
Я киваю и, натянуто улыбнувшись парням, отхожу от них, решив пройтись по залу.
Народа становится больше и больше. Среди гостей появляются высокие лица из головы нашего холдинга, администрации города и края. Звезды местного разлива фотографируются с нашим журналом. Представители конкурентов наблюдают за происходящим с недовольными физиономиями.
Музыка не смолкает, отовсюду звучат голоса, смех, лестные слова о Белочерном, яркий свет скользит между высоким потолком и зеркальными колоннами, делая все каким-то – слишком и чересчур.
Слишком броским – чересчур пафосным.
Со мной несколько раз пытаются заговорить представители других издательств и местные бизнесмены, но я лишь вежливо киваю и тороплюсь пройти дальше между столов и людей.
Внутри только одно желание – убежать. Но бежать некуда.
– Ия, вот и ты! – Василий Палыч весело обсуждает что-то с дорого одетыми мужчинами. – Присоединись к нам! – он выдергивает меня из толпы и ставит рядом с собой.
– Конкуренты… – шепотом бросает он.
Я с безразличием прихожусь по лицам будущих собеседников.
– Рад представить вам – Ию Яновну! Она – моя правая рука, мой зам и подающий огромные надежды журналист.
В очередной раз безуспешно пытаюсь сделать приветливое лицо. Похоже, сегодня шансов нет…
Расхваливая меня, гдавред вкладывает в мои пальцы тонкую ножку уже третьего за этот вечер фужера.
Мужчины приветливо кивают и говорят что-то дежурное, но я пропускаю слова мимо ушей, медленно шагая взглядом с лица на лицо.
Низкорослый в броской фиолетовой рубахе под костюмом – очень серьезный, кажется, он у них главный; высокий с забавной стрижкой – улыбается неуместно много, наверное выслуживается перед шефом; средний в сером вообще одет слишком просто для такого события – на нем брюки в американском стиле и льняная рубаха оверсайз, а на руке надет браслет из деревянных бусин, такой же как у…
По телу прокатывается дрожь.
Василий Палыч подтрунивает над ребятами, говорит о том, что их изданию до нас расти и расти. А я – не могу оторваться от лица напротив.
Не могу поверить! Как такое может быть?
Каким образом Глеб оказался на нашем празднике?!
И не понимаю – рада я видеть его или по-прежнему зла.
Он одет дорого и просто, модная стрижка делает его совсем непохожим на лесника, серьёзное, немного надменное лицо никак не вяжется с тем человеком, который спас меня в лесу, нашёл мой планшет и всю ночь поил чаем, ведя задушевные беседы.
Василий Палыч продолжает петь соловьем, то и дело толкая меня локтем в бок, видимо, в тех местах, где нужно смеяться.
На миг в моем уме проносится мысль – возможно, я обозналась… Просто очень похож, или родственник, или даже брат-близнец.
Но тут низкорослый в фиолетовой рубахе подаёт голос: – А это, кстати, Глеб Олегович. Тот самый, который проводит тренинги НЛП для руководителей, журналистов, продажников и просто умных людей.
Глеб сдержано улыбается, и впервые с того момента, как я подошла, смотрит на меня.
Это он. Он! Точно он!
Но почему он смотрит так… Словно ничего не было. Словно я не открывала ему душу. Словно мы вообще незнакомы.
– Мы взяли его в команду, не раздумывая, – восторженно продолжает низкорослый, – такой стартап придумал. Нашёл дом в лесу и оборудовал его для практик. Ни людей, ни машин, даже телефон не ловит. Шикарно! Я там был – классная развалюха! И расположен дом так, что его просто не найти – особые ориентиры нужно знать. Грибники и гуляки никогда к нему не выйдут – все фокусы НЛП!
– А НЛП – это что? Психология какая–то? – спрашивает Василий Палыч.
Глеб снисходительно улыбается, глядя на главреда, и сам берет слово.
– Нейролингвистическое программирование, – говорит он неприятным голосом школьного всезнайки, – это когда, понимая принципы работы мозга, можно подчинять людей своей воле, настраивать на нужную себе волну, выведывать секреты, располагать и даже прятать дома в лесу.
– И что же, это всегда работает?
– Конечно, – надменно говорит Глеб, главное, понять, чего человеку не хватает – и дать ему это. Одни ищут славы, другие одобрения, третьи, – он многозначительно кивает на Василий Палыча, – успеха для своих подопечных, а кому-то просто хочется какого-то волшебства или чуда. Чаще все желания людей – жалкое зрелище.
– Даже сбоев не бывает? – главред отфутболивает надменность своей отцовской энергетикой.
– Очень редко, если мозг работает бессистемно.
Последнее он произносит, глядя на меня.
Я пошатываюсь на высоких каблуках. Кажется, стало душно и ещё холоднее.
– Значит, в Белочерном главный молодой талант Ия Яновна, а в нашем – Глеб Олегович. Он, кстати, приготовил сегодня информационную бомбу, утверждает, что познакомился с вашим Великаном и готов его рассекретить. Интересно, правда? – низкорослый гордо расправляет плечи и становится даже немного выше. – Сегодня, когда все будут говорить поздравительное слово, мы тоже не останемся в стороне!
Кажется, я бледнею.
Дом для НЛП практик… Знакомство с Великаном… Мой планшет… Мой планшет!
Но главред держится молодцом и не выдаёт напряжения, которое не могло не появиться после такого заявления.
