Придя домой, первым делом выпила две таблетки от головной боли, после приняла душ. Отказалась готовить и заказала пиццу. После плотного ужина, забралась с ногами на диван, укрылась пледом, включила мелодраму и начала пить шампанское. А до этого отправила Андрею сообщение, предупредив, что и сегодня останусь у Жени, и выключила телефон нахрен. Не хотелось ни с кем общаться.
Как быть дальше? Как мне поступить, если его измена подтвердиться? Что я буду делать? Без него? А ведь я уже привыкла к нему. Полюбила еще больше. Срослась с ним.
А может, мы поспешили, когда поженились? Когда я приняла его предложение? Когда впустила в свою жизнь?
А что если не было ничего? Что если он не изменял мне? Почему я так боюсь признаться ему, что знаю?
Подтянув колени к груди, обняла их и опустила голову, прикрывая глаза. Слезы уже катились из глаз. Действие таблеток закончилось, голова начала о себе давать знать. Решила немного полежать здесь, в гостиной, но не заметила, как вырубилась.
Утром следующего дня проснулась от стука в дверь. Открыв глаза, первое время не могла понять, кто я, где я, и что происходит. А потом, когда вспомнила, поднялась и пошла открывать дверь незваному гостю. А это был курьер.
— Яна Полякова? - уточнил парень. Я кивнула, не понимая, чего от меня хотят. — Это вам.
— Что это?
— Я не обладаю такой информацией. Мне было поручено доставить. Поэтому распишитесь, пожалуйста.
Я поставила размашистую кривую подпись, и получила какой-то конверт. Какое-то дурное предчувствие охватило меня. Внутренний голос шептал, чтобы я не открывала конверт, но любопытство взяло верх, и я открыла. Внутри были фотографии. Много фотографий. И все они рассыпались к моим ногам, когда я увидела на них Андрея. Обнаженного, который мирно спал в постели с какой-то девицей.
Медленно опустила полные слез глаза вниз, рассматривая это безобразие. Сердце хотело верить, очень хотело верить, что это подстава, что не мог Андрей так поступить со мной. Но разум… Разум не соглашался. Он кричал, нет, вопил, чтобы я открыла глаза. И приняла правду.
Пол под ногами качнулся, я больше не была ни в чем уверена. Медленно скатилась вниз по стене, и взяла в руки эти грязные фотографии. На них всех был он. Как он трахает другую. И пусть на фотографиях его лицо нельзя было разглядеть четко, но я узнала его татуировки. Это как насмешка судьбы. Все это похоже на дешевую мелодраму, какие показывает по телевизору. Из груди вырвался то ли всхлип, то ли стон. Я истерично засмеялась, а потом заплакала.
Навзрыд. Горько. Громко.
Кажется, мне раньше никогда не было так больно, как сейчас.
Даже когда мне сообщили о смерти отца.
Даже тогда, когда узнала, что убийцей оказался дядя.
Предательство мужа… вот что смогло выбить у меня почву из-под ног. Измена Андрея резала меня без ножа.
— За что? — голос получился хриплым, будто и не мой совсем. Сначала шепотом, а после еще громче, сотрясая весь подъезд своим криком: — За что?! За что ты так со мной, Боже? За что?
А я ведь почти была уверена, что Андрей не способен на такое. Оправдывала его перед собой, не хотела признаться, что он изменил мне. Предал. Ведь он не такой. Он же ненавидел предателей! А что теперь? Что заставило его предать свою семью? Жену? Что?
Я не была настолько красивой? Или не могла удовлетворить его в постели? От меня много хлопот? Или он больше не хочет меня? Что со мной не так?
Я крутила в своей голове эти вопросы, не зная, как получить ответы. Крутила, крутила и крутила. Будто хотела сделать себе больно. Добить себя этим. Я некстати вспомнила слова дяди.
«Ты теперь собственность Полякова. Игрушка в кровати».
Неужели… неужели все было спланировано только для того, чтобы заполучить меня? Только из-за тех пяти миллионов, что дядя был должен ему? Но зачем он тогда женился? Зачем признался, что любит меня?
“Не глупи, Мельникова! — подначивает внутренний голос, глумясь надо мной, специально его голосом. — Никогда он не признался тебе в любви. Он лишь сказал, что хочет тебя, как мужчина хочет женщину. А все остальное твое воображение. Ты сама выдумала”.
Мне хочется смеяться. Но не могу. Все, что я могу сейчас, только плакать. Я не плакала даже в тот момент, когда узнала, что Андрей выкупил меня у дяди.
Возможно ли, за секунду разлюбить того, кого любишь больше жизни?
Глава 37
Андрей
Впервые Яна врет мне. И я не понимаю, почему. Что я сделал не так? Почему моя жена лжет о том, где находится? И, как назло, я не могу посмотреть на неё через видеокамеры, не могу пойти к ней. Чертов Авдонин! Все из-за него! Если бы он не свалил из страны, необходимость лететь за ним в Дубай отпадал бы. А так я ничего не могу поделать. Только попросить Германа, чтобы он наблюдал за ней. Не подходил, нет, только издалека присматривал за моей девочкой.
Вернувшись в номер, я был готов метать и рвать от неизвестности. Вот прошел третий день, как Яна не отвечает на звонки. Последний раз я разговаривал с ней семьдесят два часа назад, перед отлетом. Заехал домой, чтобы увидеться с ней, но не нашел в квартире. Я хотел предупредить её, чтобы не ждала меня, что меня не будет в стране некоторое время, но вместо этого она выдала что-то про еду, и что собирается остаться у подруги. Я не знал, что и думать.
— Да? — Герман поднимает трубку после третьего гудка.
— Можешь узнать, где сейчас Яна?
— Андрей? — Герман с чем-то возится, что-то рядом с ним падает, создает большой шум. — Ты время видел? — понимаю, что в это время нормальные люди спят, и видят десятый сон. Но я не могу.
Мне только удалось найти Авдонина, взять у него то, что оставил Семён. А потом вернуться в номер и не найти покоя. Мысли о Яне разъедают меня.
— Черт, Поляков! — Чернов ругается матом. — Да в квартире она!
— В какой квартире?
— Слушай, я не знаю, что происходит, что случилось, но твоя жена в своей квартире. Никуда не выходила, никого в дом не приводила! Ясно? Может, уже перестанешь волноваться, параноик? Что с Авдониным? Нашел?
— Нашел, — вздыхаю, падаю на подушку.
— Тут Лаврентий начал активничать. Я не хотел это говорить раньше времени, но походу придется. Помнишь дочурку нашего прокурора?
— Ты говоришь о подруге Яны?
— Да, той самой. Так вот, угадай, кто её крышует? Чья она любовница?
— Чья? — сглатываю, уже понимая, что новость из не приятных. И кажется, будет той еще головной болю.
— Лаврентия! Что-то совсем не нравится, блять, мне все это! Походу папка её не знает, с кем трахается его дочь. Ну или, вернее сказать, кто трахает.
— Пиздец!
