— Дайте воды руки обмыть, — едва слышно прохрипела я, и ко мне кинулись едва ли не половина пришлых.
— Может это… — промямлил рыжебородый, как только все вновь собрались вокруг костра. — Вместе дальше? Что вам сапоги топтать? На телеге место найдется.
— Можно и вместе, — кивнул отец.
В том что эти люди не посмеют причинить нам вред я теперь была абсолютно уверена, а совместное продвижение действительно куда безопаснее как для них, так и для нас. Да и ехать это не идти. Несмотря на регулярное использование магии и многократное увеличение магического резерва меня после каждого применения силы либо вычеркивало из реальности, либо шатало из стороны в сторону, как сейчас.
За два дня пути до столицы вылеченный мною малыш успел окрепнуть. Он почти не отлипал от груди матери, прерываясь лишь на сон. Теперь ничто не напоминало о недавней хвори, из заменявших пеленки тряпиц на мир хлопали ясные голубые глазищи розовощекого крепыша. Его мать не прекращала осыпать меня благодарностями, а все прочие относились с благоговейным трепетом.
Особенное расположение спутников проявилось после встречи с бандитами. И пусть я не была обучена атакующим заклятиям, но после стольких рейдов ветром повелевала без ложной скромности виртуозно. Мгновение, и незадачливых разбойников смело с нашего пути прочно прижав к могучим стволам росших вдоль дороги деревьев. Нападавшие не были дураками, и осознав что натолкнулись на мага взмолили о пощаде.
Убивать их никто не стал. Не важно, промышляли ли они разбоем прежде, или докатились до такой жизни после смены власти, ценность человеческой жизни для меня была слишком высока.
Чему я точно научилась в компании капитана Дэнриса Брайка так это — ценить жизнь. Я повидала много смертей. В каждом нашем походе мы кого-то теряли, кого-то спасали, а всем пострадавшим и находившимся на грани миров именно я помогала выкарабкаться. Борьба за чужие жизни незаметно стала смыслом моего существования до того момента как смогу помочь отцу. Так мне казалось ещё совсем недавно. Что будет "после" я не думала.
И вот он рядом, а те с кем сражалась бок о бок где-то далеко и не ведают о нависшей над ними угрозой. А вдали уже виднеются примыкающие к южным границам города неприступные горные пики. Столица близка, и где-то внутри зарождается страх — получится ли вернуть память отцу? Сумеем ли что-то придумать для спасения жителей острова?
У въезда в город мы тепло распрощались со спутниками и сразу направились к рыночной площади, где проще всего разузнать всё и обо всех.
Шум непривычно многолюдных улиц оглушил. Окружающая суета вызывала головокружение. Я вцепилась в лямку сумки с драгоценными ингредиентами, небезосновательно опасаясь что в такой толчее её могут умыкнуть пронырливые воришки.
— Платки! Шали! Для холодной поры и жаркого зноя!
Я остановилась. Та тряпица что сейчас была намотана у меня на голове делала меня этакой нищенкой по случайности раздобывшей приличный ездовой костюм. Да и слишком плотная она, жарко. Не удержалась подошла к прилавку.
— Чего душа желает, девица? Себе ли, аль в подарок кому? На зиму или лето? У меня все что угодно найдется, — дородная бабища тут же принялась нахваливать свой товар.
— Себе, на лето… — коротко сформулировала свои пожелания я.
— Вот смотри! Легче паутинки! — протянула она мне край действительно тончайшей шали. — Цена ей дюжина серебра, но такой красавице уступлю за десять монет.
Ага, сама в этом походить бы попробовала. И хватает же наглости втюхивать втридорога обманчиво "лёгкие" вещицы. Помнится я когда с "дворовыми" детьми в детстве играла, как называли малышню дворцовых слуг, одна девочка стащила у мамы платок из такого вот материала. Красиво? Да! Вот только через минуту становится невыносимо жарко. И это не тепло, а именно жар, будто… Даже не знаю с чем сравнивать. Жажда просыпается, потеть начинаешь, хоть мне это и не свойственно тогда было, и душно. Тогда я впервые поняла что человек видимо дышит не только носом, но и кожей.
Так что я игнорировала предложения ушлой торговки, рассматривая прочий товар. А выбор действительно был велик. Наконец-то мой взгляд остановился на относительно грубоватой невзрачного песочного цвета шали.
— А эта сколько стоит? — поинтересовалась я.
Кто бы сомневался что цену сначала непомерно завысили. Пришлось подав плечами развернуться, собираясь уходить, и тут же вслед донеслось:
— Сброшу цену, так уж и быть…
Так я обзавелась первой обновкой. Быстро сменила свою тряпку на приличную шаль.
— Ты ж почто такую красоту прячешь? — изумилась продавщица увидав мои светлые кудри.
— Не люблю когда в меня пальцами тычут и глазеют как на диковинку, — вздохнула я, тут же добавив: — В тех краях откуда я прибыла у всех такие волосы, а здесь…
Тетка лишь покивала, мол, понимает, хотя я надеялась, что возникнут вопросы типа что меня привело в такие дали, сослалась бы на поиски мага, может и узнала бы что-то. Но торговку интересовал лишь сбыт её товара и она потеряла ко мне интерес. Так что не солоно хлебавши я направилась дальше.
— Лучшие ткани в городе! Налетай, пока не разобрали! — зычно кричал зазывая покупателей торговец тканями.
— Фарфор! Работа послушниц монастыря святой Евлампии! Испив из чаши или вкусив яств с блюда Евлампиевского фарфора вы ощутите прикосновение нежных пальчиков невинных дев создававших эти шедевры!
— В каком месте ощутю? — гоготнул небритый мужик с сальными спутанными патлами, и его дружки громогласно заржали.
— Пирожки! — раздалось справа. — Горячие печеные пирожки! С капустой, рыбой, яблоками! С пылу с жару! Медяк за штуку!
Я взглянула в ту сторону — кричала пышнотелая розовощекая тётка стоящая возле лотка с румяными аппетитными пирогами. Я невольно сглотнула набежавшую слюну. От такого лакомства не отказалась бы.
— Может купим? — негромко поинтересовался заметивший мою реакцию отец, прежде прогуливающийся неподалеку, словно мы не вместе, а порознь.
Мы специально так поступили, чтобы не привлекать внимание.
В итоге я купила себе по пирожку каждого вида, а следом и отец подошёл прикупив и себе снеди. Тут же народ к торговке потянулся — как же если другие берут, то наверное вкусно.
Спустя ещё полчаса скитаний между торговыми рядами мне удалось услышать о чудо колдуне и его неимоверно высоких расценках.
— Да какие бы чудеса он не творил, тех денег они не стоят… — ворчал один из купцов.
— И не говори, — согласился второй. — Я к нему тоже сунулся, хотел удачу к делам привлечь… — мужчина вздохнул.
Тем временем, я стараясь не привлекать к себе внимание рассматривала какую-то кухонную утварь на соседнем прилавке. И осторожно дала знак отцу, что бы прислушался к разговору.
Тот не растерялся. Приблизился, и стал что-то тоже изучать из ассортимента каменщика. Вряд-ли его всерьез заинтересовали статуэтки из полудрагоценных камней. Но это понимала я, а не окружающие.
