Ана страшно завидовала матери — единственной известной ей скелле, носившей чудом сохранившийся знак древней крови. Она мечтала, как однажды он достанется ей и засияет на ее груди, подтверждая ее высшее достоинство — более древнее, чем искусство сестер.
Подарок монарха потряс. Она сразу же узнала его. Он молчал, но тончайшим чутьем, которым она так гордилась, она ощущала, как древнее устройство пытается приспособиться к новому носителю. Вопрос времени — когда он засверкает, возрождая древнюю гордость семьи. Погруженная в сложный водоворот переживаний, она даже не сразу заметила, что говорит Илья. Она смотрела на него, кажется, даже слушала, но все внимание было отдано скелу. Ее не отвлекали более придворные скелле Его Величества, прятавшиеся в верхней галерее, не забавлял изысканным шармом двор центральной резиденции монарха, не раздражал сам сюзерен, отношения с которым у скелле базировались на одном принципе: ты не лезешь в наши дела, мы не лезем в твои. В конце концов, он действительно помог. А за этот подарок Ана готова была вытерпеть любой дворцовый прием! К тому же, как ни крути, а скел считался артефактом, запрет на которые был частью договоренности монархии с Орденом. Передав его Ане, Его Величество шел на пусть и небольшое, но все же нарушение — это надо было ценить.
Немного раздражала безыскусная искренность Ильи, превращавшего все преимущества владения знанием в тщету, легко раздававшего их сокровенные секреты ни за что. Отсутствие тонкого расчета было несомненным недостатком землянина, но, стыдно признаться потомственной наследнице древних маути, именно это и подкупало в нем. Слушая его, она часто ощущала, что его кажущаяся простоватость сродни глупой, с точки зрения бродяги, щедрости залетного незнакомца, только что бросившего попрошайке целый золотой — откуда мог понимать этот самоуверенный нищий, что то, что для него состояние, для незнакомца безделица, пустой кусочек металла. Кажущаяся неискушенность эля отдавала презрением к ценностям местных избранных. Она заметила эту его черту давно, еще в пору их путешествий по Мау, когда Илья с открытой улыбкой приветствовал людей, скрытно подсмеивавшихся над недотепой. Они смеялись, она это видела, а ему было плевать — его ждал укрытый на высокой крыше самолет. Он улетал, а они оставались внизу, убежденные в своем превосходстве.
Тренированный ум скелле застыл, умытый отголоском сильной магии. Ана ощутила себя так, как будто только что проснулась.
— … Почему сестры против того, чтобы ты туда ходил? — отпечатался в зазвеневшей тишине прямой вопрос монарха.
Что-то почувствовал Илья, резко развернувшийся в сторону скрывающегося за стенами Арракиса. Монарх в удивлении поднял бровь — он ничего не понял. Для него все выглядело так, как будто эль отвернулся, не желая отвечать на заданный вопрос.
Ослабевший отголосок мощного волшебства вновь окатил Ану звенящей длинной волной. Не сговариваясь, она вскочила со своего кресла вместе с мужем, несмотря на то, что вставать без разрешения при сидящем сюзерене считалось верхом неприличия.
— Ваше Величество! — В проеме небольшой двери возник человек. — В Арракисе нападение скелле. Охрана доложила, вестовой будет через несколько минут. Дворец в безопасности.
Монарх вскочил.
— Что за нападение?
— Какие-то скелле атаковали храмовую площадь. С верхних галерей все прекрасно видно, если вы позволите. — Незнакомец, вероятно, охранник, докладывал громко и отчетливо, не переступая невидимую границу двора, но и не пытаясь скрыть что-либо от гостей. Это тоже было частью дворцового этикета: гости Его Величества считались до момента окончания приема доверенными лицами. Если бы требовалось сообщить монарху что-то тайное от них, ему пришлось бы покинуть двор.
Монарх нахмурился, следом за ним поднялись со своих кресел и Ас с Сомтанаром.
— Ну что же, пока вестовой не появился, пойдем посмотрим, что там такое. — Его Величество сделал приглашающий жест рукой и, не дожидаясь гостей, устремился к угловому входу в ту самую высокую башню.
Ана посмотрела на Илью — тот был нахмурен и явно прислушивался к чему-то доступному только ему. Заметив ее взгляд, он шагнул навстречу, подхватил локоть своей скелле, и они вместе поспешили за монархом. Сам продемонстрировал редкостную реакцию, едва не опередив сюзерена, — остальные Ану не волновали.
Полутемные лестничные марши пронеслись мимо спешащих людей, отнимая воздух и наполняя слабостью трясущиеся ноги. Волны магии колыхались вокруг щедрым океанским простором. Когда Ана наконец выскочила на просторную площадку крыши, ей уже казалось, что она сама начинает взлетать и падать в такт биения невидимого прибоя. Сердце сжалось, отказываясь впускать страшное: рядом с площадью, совсем неподалеку, резиденция Уров и в ней ее сын, лишенный надежного присмотра матери.
Илья полуобнял ее, протискиваясь следом и мягко отстраняя с узкого прохода замершую супругу.
Солнце уже скрылось за горизонтом, и лишь на западе, там, где прятался в тенях Арракис, небо еще светилось бледной зарей. Город на ее фоне казался беспросветным темным силуэтом, посреди которого билось, пульсируя, ослепительное голубоватое сияние.
— Как сварка, — невнятно пробормотал Илья.
Ана его не поняла — вероятно, какая-то земная аналогия. Ее волновал намного больше далекого зарева масштаб магического шторма, который она сейчас ощущала. Он был поистине грандиозен. Если здесь, на таком расстоянии, он накрывал ее длинными валами прибоя, то что же творилось там, на площади? Не было никакого сомнения, что там работали могучие скелле. И не просто работали — они исполняли сложный, хорошо отрепетированный ритуал, сродни творчеству сыгранных опытных музыкантов. Ана ни на секунду не сомневалась, кто мог это сотворить, о чем и поведала тут же замершим наблюдателям:
— Это сестры! И с ними Старшая.
В темном тоннеле лестницы раздался мерный топот, и минуту спустя вестовой замер на самой границе прохода, соблюдая все тот же ритуальный этикет.
— Ваше Величество!
— Говори давай! — махнул рукой обернувшийся к нему монарх, как будто расстроенный невыразительным фейерверком.
— На храмовую площадь напали сестры. Они разогнали охрану и уничтожают останки храма. Больше ничего не трогают, но часть зданий по границам площади серьезно пострадали. Опасаемся, как бы не было пожаров. — Молодой симпатичный парнишка, разодетый в длинную накидку, пестрящую ромбами всех мыслимых цветов, как и флаг, под которым мы сюда пришли, бросил быстрый взгляд на Ану, чему-то смутился и добавил: — Резиденция Уров не пострадала, ее охрану никто не трогал.
Сердце дрогнуло и забилось уже ровнее. Значит, сестры держат слово, и сын в безопасности. А храм? Она взглянула на Илью — тот был невозмутим, спокойно разглядывая вестового, затем молча отвернулся к далекому зареву. Ему все равно? Это же его храм?!
Ана подошла к элю вплотную, прижалась к нему. Илья отозвался, полуобняв скелле и не отрывая взгляда от города. Почему-то накатывающие валы далекого шторма не утихли, но стали как будто невесомыми, поменяв тяжелую вязкость воды на упругое колебание ветра. Может быть, сказывалась природа пришельца, а может быть, сестры выдохлись или просто доделали то, за чем пришли.
