И он тихо закрыл за собой дверь.
– Ах, госпожа! – воскликнула Мемтаз, когда Сара села на постели. – Сладкие Воды – это такое красивое место! Вам там понравится. Что вы хотите надеть?
– Что-нибудь попроще, Мемтаз.
Сара спустила ноги с кровати, и все вокруг нее вдруг закружилось. Она прижала пальцы к вискам, а Мемтаз встревоженно бросилась к ней.
– Что с вами, госпожа? – испуганно спросила крошечная служанка.
– Ничего. Просто я несколько дней не вставала с постели…
И Сара осторожно поставила на пол сначала одну ногу, а потом вторую.
– Может, вам не следует ехать, – сказала Мемтаз.
– Я еду, – твердо возразила Сара. – Подай мне одежду и покажи, в какую сторону идти!
– Вы можете надеть просто рубашку и кафтан, госпожа. Но в карете поверх всего надо надеть фераджу.
– Хорошо-хорошо, как скажешь.
Сара неуверенно встала, ожидая, что голова опять закружится, но этого не произошло.
Ну что ж, прекрасно. Она умылась и оделась, сумела выйти за дверь, твердо намереваясь пройти по дворцовым переходам без посторонней помощи. Мемтаз шла позади нее на некотором расстоянии – но обе остановились в изумлении, увидев в коридоре паланкин с полосатым верхом, вокруг которого стояли евнухи.
– Что это? – спросила Сара.
– Господин распорядился, чтобы до ворот Птичьего дома вы добирались в этом экипаже, – ответил один из евнухов.
Сара не стала протестовать, приготовления к прогулке ее слишком утомили. Когда процессия тронулась в путь, она помахала Мемтаз рукой. Плавное покачивание убаюкало ее до полудремы. Прежде Сара не соглашалась сесть в паланкин, воспринимая такой вид транспорта верхом восточной роскоши, но сегодня рада была им воспользоваться.
Богато разукрашенная карета Халида ждала на булыжной площадке перед воротами. На паше были свободный кремовый свитер и облегающие коричневые брюки, и в этом наряде он походил на выступающего за Оксфорд регбиста. Отпустив евнухов, он подошел к паланкину и откинул украшенную кистями занавесь.
– Вот теперь ты выглядишь, как положено икбал, – поддразнил он Сару и подхватил ее на руки. Девушка прижалась к нему, обхватив его за шею.
Халид отнес ее к своей карете, осторожно посадил на сиденье и, закутав ноги пледом, прикрыл дверь с ее стороны. Потом вспрыгнул на козлы и крикнул ей:
– Отдыхай и смотри в окно. Ехать нам недалеко.
Сара устроилась поудобнее и время от времени любовалась в окно окружающей дорогу местностью, но по большей части отдыхала, положив голову на мягкое атласное сиденье. Она проснулась, когда карета внезапно остановилась. Выглянув в окно, девушка увидела перед собой красивое побережье.
Они находились на склоне над одним из рукавов Босфора. Зеленый луг затеняли пальмы, грецкие орехи и густые чинары. Неподалеку от берега играл фонтан, а на травянистом краю рощи стояла резная, как кружева, белая беседка, со всех сторон окруженная цветущими кустами. Рядом с ней начинался сверкающий на солнце белый песок. Сара подняла руку, прикрывая глаза, чтобы привыкнуть к залитой ярким светом местности. Халид открыл дверцу кареты, чтобы помочь ей выйти.
– Тебе здесь нравится? – спросил он, перебрасывая через плечо одеяло.
– Как здесь красиво! – воскликнула Сара.
– Султан построил эту беседку с фонтаном для матери Роксалены, Накшедиль.
Халид взял на руки Сару и вынес ее из кареты.
– Я сама могу идти! – запротестовала девушка.
– Ходить сама будешь завтра, – сказал он. – A сегодня положись на меня.
Халид нес на руках Сару по утоптанной дорожке к берегу, на секунду взглянул ей в лицо.
Сара прижалась щекой к надежному сильному плечу. Почему он не может всегда быть таким? Когда он не пытался ею командовать и помыкать, он мог быть таким… хорошим.
Халид, добравшись до ровного места на песке, расстелил одеяло и усадил на него Сару.
– Сейчас вернусь, – пообещал он.
Он снова взобрался вверх по откосу и вернулся с плетеной из прутьев корзиной. Поставив ее на одеяло, он растянулся рядом с Сарой, блаженно вздохнув. Сара посмотрела на его длинные сильные ноги, обтянутыe узкими брюками, и поспешно отвела взгляд.
– Что в ней? – спросила она, указывая на корзину.
– Еда.
– О, пикник! Прошлый я пропустила.
– Когда это?
– Во время поездки на базар. Мы должны были на обратном пути устроить пикник.
– Но у тебя нашлись дела поважнее, – сухо заметил он.
– Давай не будем сейчас об этом говорить? Иначе мы опять поссоримся.
– Я больше не собираюсь с тобой ссориться, – проговорил он тоном человека, смирившегося с обстоятельствами. Сара удивленно взглянула на него, стараясь понять, что он имеет в виду.
– Хочешь есть? – спросил Халид, меняя тему разговора. – Меню согласовано с доктором Шакозом.
– А что это за знак на застежке корзины? Я никогда такого не видела, – сказала Сара.
– О, здесь изображен черный леопард, по-английски пантера. Древнегреческим словом «леонтопард» называли правящее семейство шахов.
– Кто вас так называл?
– Греки, которые издавна пытались нас покорить.
– И им это не удалось.
Халид улыбнулся:
– Ты не ошиблась.
– Пантера… Такой символ вам подходит. Опасный зверь, – тихо проговорила Сара.
Потянувшись к корзине, Халид поморщился.
– Болит плечо? – спросила Сара.
– Иногда. Подарок от бедуинов, который я долго буду помнить.
– Я так и не спросила, почему они в вас стреляли?
– А, они все время в кого-нибудь стреляют, – устало ответил он. – В их глазах я воплощение правительства, а значит, я – их враг.
– Им не нравится правительство?
– Им не нравится любой, кто пытается собрать с них налоги. Они кочевники, переезжают из области в область и никому не подчиняются. Султан все время пытается собрать с них десятину, а в этой области султана представляю я. – Халид протянул ей лепешку питы с овощами. – Хлеб они пекут прекрасный, – добавил он с улыбкой.
Сара приняла у него восточный сандвич и откусила немного, глядя, как он откупоривает бутылку бузы и наливает два стакана.
– А бедуины – это турки? – спросила она. Халид покачал головой.
– Арабы. В том-то и проблема. Бедуины не считают себя подданными Оттоманской империи, а султан хотел бы изменить такое положение дел.
