— Это будет продолжаться, пока тебя с позором не выставят из твоей грязной академии за неуспеваемость, — чуть усмехнулся Полянский одним уголком рта, не прекращая ее разглядывать. От этой фразы они рассмеялись одновременно, будто давно и хорошо понимали друг друга. — Присядешь?! — пригласил ее за стол Полянский.
И даже встал, галантно отодвинув для Веры стул. Это было неожиданно.
Но олигарх хитрил, так он мог оказаться к ней совсем близко. Он поежился от удовольствия, полной грудью вдохнув знакомый аромат духов. Вера подошла. Он не шевелился. На мгновение она замешкалась, и от ее нерешительности внутри у Руслана всё сжалось в комок, совсем как в молодости. Так было только однажды в жизни, когда он мчалась по ночной трассе на мотоцикле на огромной скорости. Тогда он чуть не погиб, потеряв управление.
Но Вера не ушла, решительно села, не прекращая с ним долгого зрительного контакта. Инвесторы куда-то испарились. А Полянскому стало легко и свободно, тепло внутри, как бывало, если в пасмурный день вдруг выглядывало солнце.
Образцова приняла из его рук красное вино. И он не мог перестать смотреть на то, как она прикладывалась губами к бокалу, иногда облизывая их. Он бы напоил ее из собственного рта, если бы знал, что после, они отправятся к его дому.
Все было странно и ново. Не должна хитрая охотница так возбуждать мужчину, который не раз заключал успешные многомиллионные сделки. Но кто виноват, что с другими не получалось? Теперь все стало особенно скучно и одинаково…
И глядя на ее порозовевшие щеки и сияющие глаза, изучая смущенное лицо, он вдруг резко осознал, что она никогда не притворялась. Что тянет ее к нему не меньше, чем его самого. Глаза всех бывших женщин горели алчностью и превосходством, а у Веры на самом донышке пылала страсть. Та, от которой кружилась голова, а руки тянулись к ней навстречу. Ему вдруг жутко захотелось закрыть кабинку на щеколду и усадить Образцову к себе на колени. Медленно снять тонкие лямки платья, ласкать розовые соски, наслаждаясь ее реакцией. Оттянуть зубами нижнюю губу и целовать, пока не закончится воздух в легких. Пусть бы стонала только для него одного, царапала кожу, извиваясь от удовольствия. Он соскучился по ее искреннему наслаждению, по жаркому желанию отдаваться. Увидел Веру, и появилась странная необходимость собирать ее запах, пока он весь, целиком, не пропитается этим сладким, ванильным ароматом.
У нее никогда не получалось соблазнить его, слишком часто Полянского соблазняли, чтобы он не мог отличить фальшивую игру, от дикого желания. Просто гордость и обида на историю с клубом затуманили мозги, и он, как идиот, отшвырнул от себя женщину, единственную, рядом с которой терял самоконтроль. Он грубил, хамил и даже дрался с ней, потому что не мог с собой справиться.
Сидя напротив него, Образцова улыбалась. Улыбка сияла, как солнце, губы были алыми, как розы, а в её ярких глазах сверкали игривые искорки. Они даже не разговаривали, просто смотрели друг на друга, странным образом наслаждаясь моментом, желая максимально продлить его. Один из редких случаев, когда Полянский действительно позволил себе расслабиться. И плевать, что будет завтра — сегодня он не хотел думать.
Но где-то через минут десять Вера встала, вспомнив:
— Ой, у меня же с Борисом свидание…
Глава 35Мы с Борисом покидаем ресторан. Он аккуратно усаживает меня в свою машину, заботливо пристегивает ремень безопасности. О чем-то рассказывает, ругая цены и обслуживание в ресторане. Борису, как обычно, ничего не нравится, даже музыка не угодила. Я его почти не понимаю. Не обращаю внимания на вздохи и жалобы. Все мои мысли остались в ресторане, в ViP-кабинке у панорамного окна. Улыбаюсь, как дурочка, увидев свое раскрасневшееся отражение в стекле автомобиля. Ощущаю лёгкость и одновременно неимоверную силу, которой ничто не сможет противостоять. Как будто снова слышу его голос, вспоминаю каждое слово. Увидела Полянского и тут же в голове кавардак. Поддалась, раскрылась? Не может этого быть, просто не может… Но тогда почему так пусто внутри от того, что в машине я совсем с другим мужчиной? Отчего в голове бардак?
В мыслях я прокручиваю воспоминания о его прикосновениях, о его гладкой коже и тонком мужском аромате, о желании, очевидно охватившем нас обоих. Там, в ресторане, между нами было странное безмолвие. Не могу забыть его молчание, как он смотрел на меня и молчал. В этом читалось что-то необычное. Жмурюсь и качаю головой. Совсем сдурела. Полянский попользуется мной и выбросит на помойку. И я знаю, что опять ничего у него не возьму. Олигарх сидел за столом довольно далеко от меня, но я отчётливо ощущала магнетизм его ярких глаз, мускулистого, подтянутого тела. И чувствовала, как меня тянет к нему. Интересно, видит ли он, как я сгораю рядом с ним на медленном огне? Схожу с ума от непонятной тоски и неподдающейся логике страсти! Влечение к этому потрясающему гаду никуда не делось и только усилилось после двух месяцев порознь.
Борис отвлекает меня, повышая голос, возмущаясь чересчур громко. Я вздрагиваю от его визга. Договариваюсь о новой встрече. Он берет меня за руку, пытается настаивать на продолжении у него дома, но я аккуратно отказываюсь. Борис?! Я даже представить себе не могу, что какой-то другой мужчина, кроме зазнавшегося олигарха, прикоснется ко мне. Мне удается убедить Бориса, что письмо — чья-то злая шутка. И он отвозит меня домой. Всю дорогу я думаю только о Полянском. Невероятно, но я вспоминаю о нём в десять раз больше, чем о любом другом мужчине.
Дома я раздеваюсь на ходу. Включать свет совсем не хочется, как и подходить к телефону, который разрывается у меня в сумке. Я смотрю в окно. Небо просто шикарное. Красивое и ясное, с густыми клочками облаков. Сегодня полнолуние. Вспоминаю совсем юные годы, когда, глядя на желтовато-серый диск, повторяла сокровенное желание шепотом несколько раз подряд. И самое интересное, что оно сбывалось. Улыбаюсь и загадываю. А вдруг повезет.
Направляюсь в ванную. Чтобы прийти в себя, умываю лицо, снимаю белье, а потом просто включаю душ и захожу под прохладные струи. Хочется поскорее отвлечься и смыть с себя впечатление этого вечера. Что толку мечтать и фантазировать, если мне не суждено быть с тем, к кому меня безумно тянет? Сквозь шум воды я слышу, как проворачивается замок в двери, как скрипят чьи-то туфли по моему ламинату, как на тумбу возле входа летят ключи. Отчего-то не пугаюсь. Просто сердце замирает, даже тогда, когда на пол в ванной падают мужские брюки и звенит ремень, ударяясь пряжкой о керамическую плитку. Мое тело, душа, мысли, все
