— Ты должна была отдать карету бабушке, — у меня не было ни малейшего желания посочувствовать сестре. — Сама ты могла поехать верхом!
— Верхом? — возмутилась Ана. — Мне кажется, ты до сих пор не понимаешь нашего статуса! То, что допустимо для твоей разлюбезной Элоизы, неприемлемо для нас с тобой!
Я, не дослушав, бросилась вон из комнаты — что-то делать нужно было немедленно.
Глава сорок шестая, в которой Лэнс возвращается в МеридуЯ любил Шерритон, пожалуй, больше, чем столицу. Здесь даже воздух был другим — чистым, свежим.
— Ваше высочество! — вытянулся передо мной управляющий загородной резиденцией. — Не ожидали вас увидеть здесь сегодня.
Да, я приехал без предупреждения. По сути, сам не ожидал.
Выразила удивление моим появлением и Анабель де Лакруа.
— Какая приятная неожиданность, ваше высочество! — ее большие голубые глаза сияли. — Вы говорили, что уезжаете надолго.
— Я приехал в Мериду всего на один день. Завтра отбываю снова — на сей раз на восток.
Она улыбнулась:
— Тогда мне тем более приятно, что из того малого времени, что вы здесь пробудете, вы нашли пару часов, чтобы меня навестить. Я скучаю тут уже почти неделю.
Я поклонился.
— Рад, что мой визит вас приободрил. Впрочем, я надеюсь, что вам удобно в Шерритоне?
Она с готовностью подтвердила:
— Разумеется, ваше высочество! Разве в королевской резиденции могло быть иначе?
Мы расположились в плетеных креслах на балконе. Отсюда открывался замечательный вид на пруд с лебедями.
— А ваша сестра? Ей тоже здесь нравится?
Девушка отчего-то смутилась.
— О, ваше высочество, Маргарита ненадолго уехала в Лакруа. Я жду ее со дня на день.
Я почувствовал ярость и одновременно — страх:
— В Лакруа? Сейчас? Зачем? Она же знала, насколько это опасно. Я лично ей об этом говорил!
Ее светлость тоже испугалась — кажется, моего гнева.
— Простите, ваше высочество, я ей говорила, — залепетала она. — Я пыталась ее остановить. Но вы не знаете Маргариту — она ужасно упряма.
Но поверить в то, что разумная девушка без причины решилась бы на такой странный поступок, было невозможно.
— Что послужило причиной ее отъезда? — мой голос дрожал от возмущения. — Не на прогулку же она отправилась? И если не ошибаюсь, чуть раньше в Лакруа ездили вы?
Девушка торопливо закивала:
— Да, я ездила туда! Это было ужасно! Там всё смешалось. Там уже не было разницы между аристократами и чернью. Болезнь не делает различий. Бабушка тоже заболела!
Теперь она смотрела на меня с ужасом.
— Ваша бабушка? Где она?
— Она осталась в замке, — еще тише сказала Анабель. — Она велела мне уезжать. У нас осталась только одна карета, и в ней могла уехать только одна из нас. А бабушка уже была больна. Мы не могли рисковать.
Я начал понимать.
— Так ваша сестра отправилась за ее светлостью? Одна?
— Ее сопровождает наш слуга — тот самый, с которым прежде ездила я.
Я поднялся.
— Ваше высочество, вы уже уходите? Я надеюсь, вы не считаете, что я в чём-то виновата? — она правильно определила мое неудовольствие. — Я не могла поступить по-другому! Я думала не только о себе, но и о вас, и об Асландии!
Я обернулся с порога:
— Мне кажется, мадемуазель, вам еще рано думать об Асландии.
Я вызвал к себе месье Дюрана, как только вернулся в столицу.
— Я не могу требовать, чтобы за моей невестой отправились именно вы — вы сейчас нужны во дворце. Но я прошу вас отправить в Лакруа самого лучшего из ваших учеников.
— Не беспокойтесь, ваше высочество! — быстро понял меня врач. — Я отправлю туда флорентийца Антонио. Способный малый. Не сомневаюсь, если я решу отойти от дел, именно он сможет занять мое место.
Я взглядом поблагодарил его, но моя тревога не уменьшилась ни на грамм.
Глава сорок седьмая, в которой Марго приезжает в Лакруа— Задерните занавеси на окнах, — посоветовал мне возница, когда мы приблизились к городку Лакруан. — Не нужно вам смотреть на это, ваша светлость.
Но я подавила малодушное желание поступить именно так и, напротив, прильнула к стеклу.
Я знала этот город как свои пять пальцев, но сейчас не узнавала его. Некогда шумные вымощенные брусчаткой улочки опустели. Витрины лавочек покрылись пылью и уже неспособны были никого к себе приманить. А когда я увидела лежавшие на тротуаре останки человека, то в ужасе отпрянула от окна.
Кучер подстегнул лошадей, и мы пролетели по городу так быстро, как только смогли. Я жаждала и страшилась увидеть замок Лакруа.
Нас не встречали слуги у ворот за разводным мостом. Никто не бросился к карете с возгласами приветствия. И парадные двери, и двери в подсобные помещения были заперты. А вот двери конюшни были распахнуты настежь. Мне стало страшно.
Я выпрыгнула из кареты раньше, чем кучер протянул мне руку. Взбежала по ступенькам крыльца, открыла тяжелую кованую дверь, пожаловавшуюся мне печальным скрипом.
— Ваша светлость! — моя старая нянька появилась в холле со свечой в руках. — Зачем вы здесь?
Во взгляде ее радость от встречи была смешана с глубоким укором.
— Не надо было вам приезжать.
— Где бабушка? — я не стала слушать упреки. — Она здорова?
Нянька горестно покачала головой:
— Она в малой гостиной, у камина. Там, по крайней мере, тепло.
На второй мой вопрос она не ответила.
Я бросилась в малую гостиную. И в холле, и в коридорах было темно и холодно. Было почти невозможно поверить в то, что за столь короткое время цветущий замок превратился в свое жалкое подобие. И где, в конце концов, слуги?
Я замерла на пороге. Бабушка сидела у камина, протянув к огню тонкие руки.
— Маргарита, ты топчешься как стадо лошадей!
Я только сейчас поняла, насколько она была стара. Седые волосы были уложены слишком небрежно для нее (не хватало любимой горничной), а платье было непривычно простым.
Но я даже обрадовалась, что она встретила меня знакомым поучением.
— Прошу прощения, ваша светлость! — весело сказала я. — Но я так спешила вас увидеть!
— Ни в какой ситуации не следует забывать о хороших манерах! — произнесла она с назиданием.
— Разумеется, ваша светлость! — послушно согласилась я.
