— У нас каждый день концерт, — Артур разлил ледяной напиток и первый бокал выдал мне. — Нервов уже просто не хватает.
— А лечиться другим не пробовали, — я взял узкий бокал тончайшего стекла.
Было уютно. Мы расположились возле забора и пили ледяное шампанское, посматривали на солнце, посверкивающее сквозь кружево листвы. И молчали. Красота же. Зачем портить ее словами. Жаль, что не все так считали.
— Олеся, не обижайтесь. — Вдруг решительно проговорил Сергей. — Но вы не правы.
— Возможно, — не стала я спорить с ним. — Но сделаю по-своему.
А вот синхронные выразительные вздохи на меня не действуют. Злится у меня сил не было, поэтому я просто с благодарным кивком приняла второй бокал шампанского.
— Как вы нас вообще нашли? — тихо просил Лев у Ивана.
— Я шел за кошкой, — Лев кивнул на задремавшую на моих руках Клеопатру.
— Ну, а мы с телефоном по твоим следам. Ты же сам подключил навигацию, чтобы можно было отсмотреть перемещение друг друга, после того, как мы заблудились в Норильске и не могли найтись.
— Я и забыл.
Тут мы услышали, что еще кто-то решил составить нам компанию. И почти не удивились, когда на месте импровизированного пикника появился Томбасов, пара охранников. И виноватый адвокат.
— Как у вас тут все… мило, — скривился Олег. Перевел взгляд на охранников и распорядился: — Пару бутылок шампанского. Самуил Абрамович, присоединитесь?
Адвокат вопросительно посмотрел на меня. Я отсалютовала ему бокалом.
— С удовольствием, — после этого ответил он.
Вот честно, я с содроганием смотрела, как эта парочка пристраивает свои… брюки на траву. Но ничего. Мужчины не дрогнули. Томбасов тем временем подобрался поближе и обнял меня:
— А ты злюка, — услышала щекочущий шепот.
— Да. Еще какая.
Глава двадцать вторая
Перфекционист — человек, который всё доводит
до ума, а окружающих до истерики
(С) от читателей, спасибо
Неделя пролетела незаметно. В сумасшедшем, но вполне рабочем режиме. Без каких-либо потрясений. В пятницу с утра мы рванули в Тверь. Мы с Машей ехали на одной машине, с профессиональным шофером, как и велел Томбасов, парни — на другой. Олег обещал присоединиться перед самым концертом. Он и так, как я поняла, забросил дела. Чему сам же и удивлялся. Поэтому, отправив нас, разгребал.
Дорога прошла спокойно. Вадим шел первым, парни сразу за нами. Я больше дремала. Маша не вылезала из телефона, она очень серьезно отнеслась к тому, что ее назначили главным пиарщиком квартета «Крещендо». Пока делали сайт, она выкладывала посты в социальные сети. Не знаю, что за фирму нанимала Дана, но у дочери просмотров и лайков было больше. Чем она несказанно гордилась.
Только кинули вещи в гостиницу, улыбнулись организаторам, послушали заверения, что еда, вода, свет, электричество и захваченный телеграф будут вовремя и в нужном объеме.
— У вас завтра интервью на радио, потом — наше телевидение. Билетов нет. Знали бы, что за эту неделю дометут все, договаривались бы о двух концертах, — с сожалением проговорил парень, который с любопытством посматривал то на меня, то на Машу. По-моему, он все искал похожие черты в ребенке и ком-либо из солистов.
— Два концерта — вряд ли, — рассмеялся Лев. — Но если будет много желающих, арендуем в следующий раз стадион.
— Вы думаете? — с сомнением посмотрел на него парень, очевидно прикидывая, как будут сочетаться смокинги, симфонический оркестр и такая неформальная площадка.
— Шучу, конечно.
Это было, пожалуй, последний момент, когда Лев шутил. Ну, не считая конечно, двух интервью. Там он просто сверкал как тот драгоценнейший из алмазов. Был прекрасен, упоителен и сексапилен. Играл голосом так, что лично у меня мурашки маршировали просто стройными табунами. А вот все остальное время это был… мировой пожар, кровожадный тиран, доктор Зло, который, казалось, был в концертном зале ВЕЗДЕ. Около дирижера, рядом с каждым из музыкантов. У бедного пианиста глаза дергались, когда он обнаруживал это счастье подле инструмента. Но больше всех доставалось парням. Лев не кричал, не истерил, не комментировал. По-моему, он вообще не говорил. Он метался, жестикулировал. И СМОТРЕЛ.
Как он при этому успевал еще и петь, для меня лично было загадкой.
Жуть же просто!
Маша посмотрела на все это внимательно. И выключила камеру.
— Вот это точно показывать нельзя, — постановил мой разумнейший ребенок. — Выглядит — атас просто.
Я с ней была всецело согласна.
Через пару часов Лев всех отпустил. Даже мы с Машкой чувствовали себя вымотанными. А мы только смотрели. Когда мимо шли крещендовцы, я тихо позвала:
— Сергей… Сергееей.
— А? — остановился он, снимая с головы полотенце, которым вытирал мокрое лицо и шею. Ну, точно боксер после раунда.
— Что вообще происходит?
Честно говоря, я планировала спросить, не планирует ли он удрать. И надеяться, что это произойдет после концерта. Но я бы поняла, если и до.
Музыкант посмотрел на меня с изумлением.
— В смысле. И почему шепотом?
Я показала глазами на Леву, который выходил из зала.
— Лева мечется? — рассмеялся он. — Не переживай. Это нормальный рабочий репетиционный процесс. И вообще — примета хорошая. Чем больше он заводится перед выступлением, тем чище и спокойнее все пройдет.
— А… — переглянулись мы с Машкой. — Если нормально…
— О. Ты его перед Крокусом или Кремлем не видела. Вот там — да. Треш. Нервяк. А сейчас. Норма. Но на человека неподготовленного может произвести впечатление. Ну, пианист пострадает. Он у них человек новый, пока делает не то, что душеньке нашего маэстро угодно. Ну, ничего, привыкнет и он. Ладно, я понесся. Да. Вы есть идете? Там накрыли.
— Жуть, — хором сказали мы с Машкой, когда остались одни в зале. Переглянулись, рассмеялись: — Норма.
Сутки до концерта. Приехал Данила. Решено было, для обозначения трогательного, практически семейного единения, спеть с теперь уже экс-басом песню, поблагодарить. Льву показалась удачной мысль поставить рядом двух басов и сделать быстро с ними номер, но… Смотрелись рядом они как-то странно. Стремительный, легкий Данила и человек-скала Сергей. К тому же голоса у них никак не звучали в дуэте. Хотя воодушевленные убийственно-пронзительными взглядами Левы они так старались, просто из кожи вон лезли, но… получалось как- то не очень.
— Вот по этому я точно скучать не буду, — улыбнулся Даниил, когда его отпустили со сцены и он уселся радом со мной в первом ряду.
