— И...как теперь жить, а, Стас? — спрашивает тихо.
— У тебя игра через неделю, Райский, — говорю сухо. — И жена дома беременная. Так что давай, соберись, и перестань рюмсать, что баба какая-то.
— Но...как...как мне в глаза теперь ей смотреть?
— Так, чтобы она ничего не узнала, Райский. Потому что если узнает, я тебя похороню рядом с твоим папашкой. Уяснил?
Да, жестоко. Но я никогда не был плюшевым мишкой. И смотрю прямо, не таясь, чтобы у Пеле не осталось ни малейших сомнений — я выполню свое обещание, если он даст повод.
Он лишь кивает и уходит, пошатываясь. И я точно знаю, что это не от водки. Набираю Богдана.
— Бродин, доставь нашего Пеле домой, будь другом.
— Ты показал ему, да?
— Так было нужно.
— Хорошо. Стас, — зовет друг, когда я почти отключился, — есть еще кое-что, что ты должен знать.
— Нет, дружище, давай не сегодня.
Но Богдан никогда не слушал мои аргументы и всегда делал так, как считал нужным, не раз спасая мою упрямую шкуру.
— Ева беременна, — говорит он четко, едва ли не по слогам.
Два слова, сломавшие хребет пополам. Оседаю на пол.
— Что? — переспрашиваю хрипло.
— Ты все услышал, Стас. Может, я…
— Пеле, Богдан, Пеле… — говорю и нажимаю отбой.
Упираюсь затылком в стол, закрываю глаза, позволяя боли залить своей чернотой мою дыру.
Ева беременна. Не от меня. И мои личные демоны вылезли из темных щелей, оскалились, предвкушая пир. Ухмыляюсь. Что ж, демоны, жрите, я весь ваш. Вернее то, что осталось от счастливчика Стаса Беляева.
Сегодня я сдох без шанса на воскрешение.
Глава 28.
— Беременность одиннадцать недель, — сухо говорила полноватая женщина средних лет, к которой я сегодня пришла на УЗИ. Первое обследование после ухода от Стаса. Выдохнула, наблюдая за рукой врача на своем животе, и тоска щемила в груди. Сегодня похороны. Сергей умер, так и не придя в сознание, а я...ничего не почувствовала, кроме странного, неправильного облегчения. Может, это кощунство, но я ничего не могла с собой поделать. И не хотела.
Утром звонил Даня, напоминал, где будет панихида. А я не забывала и честно собиралась придти поддержать сына. Вот только пройду УЗИ.
— Снимочек делать? — вопрос врача вытряхнул из мыслей.
— А можно?
— Конечно, — и впервые улыбнулась как-то тепло. А через минуту протянула мне снимок. Я как раз успела поправить одежду. Взяла в руки чёрно-белое фото. Первое в жизни моей малышки. Я была уверена, что под сердцем живёт маленькая принцесса. Как мечтал Стас когда-то.
— Скажите, а с малышкой все в порядке?
Врач отложила ручку и посмотрела на меня поверх очков. Ее синие глаза смеялись.
— Вы меня совсем не слушали?
— Простите, — вздохнула. — Задумалась.
— Наверное, как обрадовать мужа?
Глянула на свою руку с обручальным кольцом. Покрутила его на пальце. Глупо, наверное, но я купила его в тоже утро, когда ушла от Стаса, и не снимала. Нет, я не думала, как сообщить Стасу, потому что знала — не поверит. А я вряд ли сейчас с этим справлюсь.
— Так все в порядке? С малышкой?
— Все хорошо, Евгения.
— Это замечательно, — положив руку на живот. — Да, ма…
— Со всеми тремя, — весело перебила врач и широко улыбнулась, поймав мой изумлённый взгляд.
— С тремя? — почему-то шепотом переспросила я.
— Вот, смотрите, — она вынула из моих ладоней снимок, обвела ручкой одну точку, потом ещё и ещё. — Это ваши детки, Ева. Девочки или мальчики. И все трое в порядке. Нет, конечно, вам ваш гинеколог расскажет о рисках и возможных осложнениях, но вы ничего не бойтесь. У вас обязательно все будет хорошо. Главное, никаких стрессов, побольше свежего воздуха, фруктов и положительных эмоций. Обо всем остальном вам Елизавета Юрьевна расскажет.
И протянула мне обменную карту. Поднялась, как оглушенная.Трое? Не может быть...Или может?
— Точно трое?
— Точнее не бывает.
Посмотрела на снимок. Погладила большим пальцем крохотные пятнышки. Трое. И все мои.
— Спасибо.
— Мужа вашего благодарите. Ох, хотела бы я посмотреть на его реакцию.
А я...даже и не знаю. Просто потому, что мне снова не увидеть счастья в глазах в ответ на радостную новость. А быть изменницей в его глазах — выше моих сил.
— Он у вас волшебник, Евгения, — теплота в голосе врача стиснула в стальном кулаке сердце. Глупый, глупый волшебник…
А спустя один вдох и выдох:
— Дед Мороз, — выдавила, вдруг живо вспомнив, как рассказывала Стасу о своих желаниях под ёлкой. И как он обещал найти заплутавшего Деда Мороза. И ведь нашел. Как же я могла забыть, что Стас Беляев всегда держит свое слово.
— Что?
— Он не волшебник, — улыбнулась счастливо, — он Дед Мороз.
И выскользнула из кабинета, чтобы тут же опуститься на первый попавшийся стул. Дед Мороз...потому что исполнил самое сокровенное желание. Хоть и не догадывался об этом.
Достала из сумочки телефон, сфотографировала снимок УЗИ, но палец завис над кнопкой отправить. Удар сердца, ещё один и ещё...Дисплей погас, а я так и не нажала заветную кнопку.
...Марк Котов — доктор психологических наук — худощавый блондин в огранке дорого кабинета и мой личный психолог Стильные очки, потертые джинсы, свитер под горло и модная стрижка: длинная косая челка, зачесанная назад очками, выбритые виски, расписанные иероглифами, и небрежно взьерошенные волосы, — никак не делают его похожим на именитого мозгоправа, скорее, на бездельника и хулигана. В нашу первую встречу я искренне пыталась найти настоящего Котова и долго не верила, когда он протянул мне паспорт.
— Здравствуйте, Евгения, — улыбается, встречая меня в дверях своего кабинета.
Отвечаю, охотно улыбаясь в ответ. У него мягкий, чуть хрипловатый, словно простуженным голос. И этот голос имеет магический эффект расслаблять и гипнотизировать. Хоть Марк и утверждал, что я не поддаюсь гипнозу. Мы пробовали на одном из сеансов. И моя невосприимчивость даже разочаровала его, мол, с гипнозом лечение было бы более эффективным. Меня все устраивало и так. Наши встречи заряжали такой необходимой мне энергией жить, что я не готова отказаться от них. По крайней мере, пока.
Вхожу в кабинет и впервые не сажусь в кресло.
— Что-то случилось? — хмурится Марк и в его шоколадных глазах вспыхивает тревога.
— Вы ведь общаетесь с ним, да? — это даже не вопрос, а догадка, тычок пальцем в дырявые небеса, но я попадаю точно в цель.
