Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 161
Вуд отпраздновал в Хоббитоне девятнадцатый день рождения.
Когда в 2009 году они вернулись, чтобы перестроить Хоббитон для «Хоббита», предприимчивый Рассел Александер договорился с Джексоном об использовании долговечных материалов, чтобы сердце Шира впоследствии стало туристической достопримечательностью. Сегодня можно пройтись по Бэгшот-роу, где живет Сэм, и посмотреть на зеленую дверь Бэг-Энда или любой из других тридцати семи хоббитских нор либо «глазами Гэндальфа» (с высоты человеческого роста, увидев все маленьким) или «глазами Бильбо» (с высоты роста хоббита, увидев все большим), пока команда постоянных Сэмов Гэмджи будет ухаживать за горшечными цветами и овощными грядками.
За дверью Бэг-Энда лишь деревянные подпорки да садовые инструменты, спрятанные от посетителей. Интерьеры разных масштабов были созданы в звуковых павильонах в Веллингтоне.
Рассел сказал мне, что фанаты нередко утирают слезу, когда проходят по дороге Гэндальфа, где Фродо однажды заговорил со старым волшебником, и впервые оказываются в Хоббитоне.
* * *
На роль Бильбо Бэггинса, старого хоббитонского холостяка, который волею случая стал хозяином Кольца Всевластья, Джексон рассматривал лишь одного актера. Первыми в его списке шли два имени – сэр Иэн Холм на роль Бильбо и Кейт Бланшетт на роль Галадриэль, – и в итоге он получил обоих.
Само собой, Холм был ветераном кино и театра. Джексону он полюбился еще в «Чужом» и «Бразилии». Он также был невысок – всего 167 сантиметров ростом – и всем своим видом напоминал хоббита. Бланшетт, в свою очередь, была похожа на эльфийку. Не стоит удивляться, что невысокими были все актеры-хоббиты: рост Вуда и Бойда – 167 см, а Эстина и Монахэна – 170 см. Важно также, что Холм блестяще исполнил роль постепенно сходящего с ума Фродо в радиосериале 1981 года.
Холм родился и вырос в психиатрической больнице Эссекса, где его отец работал врачом, но сам утверждает, что это не повлияло на его решение стать актером. Как и другой рыцарь, сэр Иэн Маккеллен, он получил классическую театральную подготовку. Он сыграл немало из Шекспира и запомнился ролями мрачных эксцентриков в таких фильмах, как «Огненные колесницы», «Большая ночь», «Пятый элемент» и «Из ада». Играя, Холм всегда сохранял независимость. В нем чувствовалась такая лихость, что не возникало вопросов, почему он целых три раза вживался в образ Наполеона.
Его «калейдоскопический» подход к своему ремеслу прекрасно сочетался с непринужденной режиссерской манерой Джексона. Холм умел при каждом дубле подавать свои реплики по-разному, меняя выражение лица. «Просто скажите, что вы хотите увидеть», – говорил он, прежде чем приступать к сцене, часто приводя в замешательство других актеров.
Режиссер частенько рассказывает историю о том, как британец начал свою торжественную праздничную речь – «Мои дорогие Бэггинсы и Боффинсы…» – как вдруг позади него вспыхнул пенопластовый торт, украшенный сто одной свечой. Холм заметил, что массовка хоббитов отвлеклась, встревоженная пламенем. Проследив за их взглядами, он увидел, что произошло, но не вышел из роли. Он просто посмотрел на пылающий торт, поднял брови и продолжил как ни в чем не бывало. Дубль оказался блестящим, хоть и непригодным к использованию.
Холм не ожидал, что для него процесс создания Средиземья на экране окажется таким приятным и увлекательным, хотя за два месяца съемок он ни разу не побывал в Хоббитоне, работая исключительно в звуковых павильонах. Его удивил и «чудаческий нонконформизм» Джексона. Холму казалось, что режиссеру не терпится присоединиться к актерам.
Джексона часто спрашивали, какой из героев ему ближе всего, и он неизменно выбирал Бильбо, хотя упрямство и своеобразное чувство юмора скорее делает его похожим на Гимли. «[Бильбо] сидит дома, развалившись и потягивая эль. Бильбо явно ближе мне, чем Фродо. Фродо проходит огромный путь и становится таким отчужденным, что мне сложно даже осмыслить, что он испытал».
Тем утром, когда в его лондонский отель доставили странную видеокассету от «паренька из «Флиппера»» («Я знал Элайджу только по «Флипперу»», – признает режиссер), Джексон изменил свое отношение к американцам. «Как только он вошел к нам, я понял: передо мной стоял идеальный Фродо».
«Услышав об Элайдже, я подумала, что они сошли с ума, – рассказывает Бойенс. – Я не могла в это поверить. А потом я посмотрела его пробы и подумала: «Ага, понятно. Теперь мне все ясно»».
«О, эти удивительные, дарованные Богом глаза! – воскликнул Холм, когда его спросили о партнере по фильму. – Это чудесная, добродушная натура! Фродо Элайджи стал ярким светом во мраке отчаяния и войны».
Дарованные Богом голубые глаза, точеные скулы и славный характер сделали Вуда идеальной юной звездой. Он источал невинность, но при этом был в контакте со странной энергией. Стоило ему чуть шире улыбнуться, чуть задержать взгляд – и ангельские черты заострялись, становясь мрачнее. Он родился в Айове, в городе Сидар-Рапидс. Его судьба определилась в тот час, когда мать привела прекрасного Элайджу в модельный бизнес, что помогло ему получить первые роли. Он сыграл несколько хороших ролей, когда ему не исполнилось и шестнадцати: за камео в первом из двух сиквелов «Назад в будущее» последовали заметные роли в «Авалоне», «Рае» и «Хорошем сыне», а затем и заглавная роль в «Норте». В тот же год, когда вышел «Факультет», он появился в обласканной критиками картине Энга Ли «Ледяной ветер», постепенно избавляясь от ярлыков, которые навесили на него в детстве. А еще в 1996 году он сыграл в ремейке «Флиппера».
Наконец встретившись с Джексоном, Вуд не подозревал, что стал одной из последних надежд режиссера. Джексон также пригласил на пробы Джейка Джилленхола, но звезда «Зодиака» признает, что его прослушивание было катастрофой. Ему не сообщили о необходимости британского акцента, поэтому в его исполнении Фродо вышел настоящим калифорнийцем. «Уволь своего агента», – посоветовал ему Джексон.
Читая те же реплики с нарочитым британским акцентом, Вуд понимал, что лучше ему не справиться. И все же через несколько долгих месяцев агент позвонил ему и сказал не отходить от телефона, потому что с ним вот-вот должны связаться. Джексону нужно было посоветоваться с «New Line» (там были настроены достаточно положительно, ведь Вуд успел заработать себе репутацию) и, возможно, еще раз оценить варианты (речь ведь шла о Фродо).
Повесив трубку, Вуд остался на месте. Его желудок выписывал сальто, как барабан стиральной машины. Когда телефон зазвонил снова, Вуд даже вздрогнул.
Давняя ассистентка Джексона Джен Бленкин говорила с легким новозеландским акцентом. Казалось, это был рутинный деловой звонок – и ничего более. «Не кладите трубку, с вами хочет поговорить Питер Джексон».
Последовала пауза, в течение которой помехи через тысячи километров упорно шептали на ухо Вуду сомнения, но в конце концов в трубке раздался приветливый голос Джексона: «Привет, Элайджа! Я хотел спросить, сможешь ли ты приехать сюда, чтобы сыграть роль Фродо?»
«И вопрос был решен».
Восьмого июля 1999 года «New Line» официально объявила, что Элайджа Вуд утвержден на роль Фродо Бэггинса. И выбор казался очевидным.
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 161
