— Ой ты батюшка, ты дубравный лес, уж ты матушка, ты сыра земля! Защити-укрой меня, бедную, от людской злобы, от лютости!
Веденея узнала этот голос и вышла из кустов к Млаве.
Услышав шорох шагов, та вскочила и увидела односельчанку, единственную, которая ни разу еще не сказала про нее худого слова.
— Ты что тут, Млавушка? — спросила Веденея.
— Ушла я из Ласковы, — всхлипнула та. — Насовсем!
Веденея всплеснула руками:
— Да что же ты сделала, неразумная? О родне, о братьях подумала?
— Не своей я волей. — Млава содрогнулась. — Выгнали меня. Маньяк опять прилетал и сел сразу на крышу нашего дома. Я тогда там одна была. Выхожу глянуть — а он на крыше сидит и светится, как тогда. Я бежать — он за мной. Я к богам — и он туда, — Млава едва могла сдержать рыдания. — Налетел — ревет, и огонь к небесам полыхает. И все время за мной…
Веденея обняла ее за плечи, погладила по голове. Ласка растопила лед, и Млава прижалась к ворожее, как дитя к матери, и выговорилась от всего сердца:
— Сухобой сказал, что это я приманила маньяка. Он ведь гадал на пепле черного петуха еще давно, и так вышло, что снова эту нечисть приманю. И вот сбылось… Он сказал, что ныне Перун требует моей крови и что это надо было сделать Давно.
— И что?
— Маньяк не дал им меня убить, все разбежались, а я — в лес. Мать еды на дорогу дала. Нельзя мне там оставаться, Веденеюшка. — Млава вытерла глаза.
Веденея посмотрела на нее строго:
— И что ты решила?
— Не вернусь я в деревню!
— Так куда же тогда?
— Не знаю.
Млава опять разрыдалась. Веденея погладила ее по вздрагивающей спине, раздумывая, как ей помочь.
— Успокойся, Млава, — вдруг сказала она решительно. — Пойдем со мной!
Поддерживая всхлипывающую Млаву, Веденея повела ее в глубь леса.
Сначала та не соображала, куда ее ведут, и когда ворожея вышла на торную тропу, которую наверняка протоптали люди, Млава подумала — неужто обратно?
Млава остановилась.
— Куда ты меня ведешь? — воскликнула она. — В Ласкову я не вернусь!
— Не в Ласкову, — ответила Веденея. — В другое место. Доверься мне.
Они и в самом деле шли в другую сторону. Чтобы попасть в деревню, надо было пересечь овраг, где на краю справа стоит корявый дуб, потом по мосткам перейти ручей, дальше по березняку до полей, там полевой межой до берега озера, а на берегу деревня и стоит. Веденея и Млава дошли до того оврага, но дуб у них остался не по правую, а по левую руку. За оврагом они углубились в сосновый лес, заросший малиной. Раздвинув колючие ветки, девушки вышли на маленькую распаханную поляну. Стараясь не попасться на глаза хозяину-отшельнику, прошли мимо.
Дорога поднималась на холм. Веденея уверенно шла вперед.
На вершине стоял старый дуб в окружении молодого подроста и сосен. Узловатые корни обвивались вокруг валунов, словно змеи. Крона раскинулась, как большой шатер. На нижних сучьях рядами висели выцветшие тряпицы. Лошадиные и медвежьи черепа, сухие венки. Оказавшись под дубом, Млава застыла в изумлении, выронив узелок.
— Пришли, — сказала Веденея.
— Что это? — выдохнула Млава. — Неужели Велесов дуб?
— Он самый. — Ведунья поставила лукошко на корень. — Подождем.
— Кого? Кто сюда придет? — Млава с тревогой оглянулась, ожидая увидеть того же маньяка.
Веденея молча присела на корень, стала перебирать травы. Млава робко подсела к ней.
— Идут, — вдруг тихо сказала ворожея. — Приготовься.
— К чему?
— Ты помнишь, — Веденея взяла ее руку, — тебе не дали даже посмотреть на тех малышей как следует, перед тем как унести их навсегда? Я ведаю — их отнесли к этому дубу, положили на эти самые корни, где мы сидим.
Млава вскочила, вырвав руку:
— Они… Они здесь?
Вместо ответа Веденея протянула руку, указывая.
Млава взглянула и застыла, как громом пораженная.
К дубу не спеша подходили два волка. Те самые волки, что сегодня ели из ее рук хлеб. Они остановились в нескольких шагах от девушек, разглядывая их.
Веденея поднялась, обняла отшатнувшуюся Млаву за плечи и обратилась к волкам:
— Вы всегда спрашивали у меня, кто та, что дала вам жизнь. Вот она!
Волки переглянулись, подошли поближе и двинулись в обход дуба — один направо, другой налево, все время косясь на Млаву.
В молчании звери зашли за дерево, а вышли из-за него двое юношей, хорошо знакомых Веденее. Только теперь они не были так похожи друг на друга — в память о случае со львом на руке и плече Ярока красовался шрам от когтей зверя. По-прежнему молча они подошли с двух сторон, внимательно и настороженно, как звери, разглядывая Млаву.
Та как зачарованная не сводила с них глаз, пораженная, что всего за четыре года они так выросли, и даже не заметила, как Веденея ушла назад, оставив их наедине.
Она оглянулась с тропинки — дети стояли перед своей матерью, и один из них, Явор, что-то тихо говорил. Ворожея улыбнулась — юноши, благодаря трудам Чистомысла и ее самой, выросли хорошими людьми. Они не бросят Млаву одну.
Несколько дней после этого Хейд искал Млаву и близнецов и наконец наткнулся на них.
Помогла ему Веденея, рассказав, где можно найти их. Спрятав аппарат в овраге на полпути к старому дубу, Хейд отправился туда пешком, чтобы не напугать их.
Близнецы сами вышли ему навстречу. Они не удивились его появлению и посмотрели на него с любопытством.
— Он живой, — сказал Явор.
— Я же говорил, что она поможет, — кивнул Ярок.
Хейд понял, что они его не боятся.
— Я искал вас, — сказал он, — и рад вас видеть. Меня зовут Аеид.
— Он говорит по-нашему! — воскликнул Явор.
— Знаете ли вы, что я прибыл сюда издалека только ради вас двоих? — объявил Хейд. — Я нашел вас, когда вы сражались с тем зверем…
— Мы не сражались, — перебил его Ярок, — мы с ним играли!
Хейд не стал спорить.
— Пусть играли, — согласился он. — Я о другом. Я хочу, чтобы вы меня выслушали, и поверили, и согласились пойти со мной.
Близнецы переглянулись.
— Куда? — спросил Явор.
— Со мной, на нашу общую родину, — Хейд решил не говорить им пока, что они только плод удачного эксперимента. — Вы из моей страны, у нас с вами общая родня, только вы жили здесь и потому похожи на людей, а не на меня. Все это время мы искали вас и очень рады, что встретили. Теперь мы будем вместе…
