Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
Базен ясно видел все эти беды. Преисполненный сознания долга, он отдал приказы на отвод сил, который должен был начаться либо вечером 13 или утром 14 августа в зависимости от готовности мостов, но конфиденциально высказал протест против самой идеи такого отступления, доложив Наполеону III, что немцы наблюдали за ними, находясь вплотную, и что куда честнее было бы не лезть в воду, а продолжать обороняться или вообще контратаковать. В ответ Наполеон III отправил сообщение от императрицы о том, что не только 3-я армия кронпринца Фридриха Вильгельма обходит Мец с юга, но и Фридрих Карл охватывает их с фланга на севере для соединения с ним в Вердене. Времени терять уже было нельзя, если и начинать наступление, настаивал он, то нельзя создавать помех отходу.
Крепость Мец
Поэтому 14 августа Базен приступил к отводу сил. Уже несколько часов спустя стало ясно, насколько из рук вон плохо был подготовлен этот отвод. Войска были готовы отойти еще в 4.30 утра. Перед отступлением пехотных частей необходимо было пропустить вещевые обозы, но, поскольку им пришлось пробираться по улочкам Меца, возникли заторы, из-за которых стало почти невозможным дальнейшее продвижение войск. Две кавалерийские дивизии, которые должны были следовать впереди, несколько часов (до самого полудня) не могли сдвинуться с места, и к тому времени, когда пришла в движение пехота – шесть огромных колонн, – солдаты, изнемогая от жары, в полном снаряжении (30 килограммов на пехотинце), убедились, что все подходы к мостам забиты лошадьми и повозками, которых, по идее, там уже не должно было быть. Затем, в 16 часов, когда, едва ли не полсуток спустя после начала марша, войска наконец стали переправляться через реку, со стороны только что оставленных ими позиций внезапно загремели орудийные залпы. Пруссаки открыли огонь.
Весть о том, что французы оставили рубеж реки Нид и при отступлении попали под огонь у Меца, дошла до Мольтке в ночь с 11 на 12 августа и положила конец всем его колебаниям. Так как французы, судя по всему, не планировали наступление, можно было спокойно их атаковать. 12 августа Мольтке издал приказы, но не на сражение на окружение, к чему призывал Фридрих Карл, а на широкомасштабное наступление, включавшее 3-ю, а также 1-ю и 2-ю армии. Немецкие силы должны были развернуться веером и овладеть переправами на Мозеле фронтом свыше 80 километров от левого крыла 3-й армии кронпринца в Байоне до правого крыла 1-й армии Штейнмеца значительно ниже Меца. Трудно было вообразить себе более впечатляющий контраст: беспорядочной толпой отступавшие французские войска, сгрудившиеся вокруг крепости, и организованно наседающие на них пруссаки. Но вновь планы Мольтке в последний момент были изменены. Фридрих Карл распорядился захватить переправы через Мозель в Понт-а-Мусоне и Дьёлуаре, что и было сделано 13 августа, после чего выдвинуть свои весьма решительно настроенные кавалерийские отряды вдоль реки до ворот крепости Туль, но конница 1-й армии, не получив столь ободряющих распоряжений из своего штаба, не предприняла попытки форсировать реку ниже Меца. После выговора в Шпихерне Штейнмец командовал своей армией подчеркнуто неуверенно. 13 августа, в то время как 2-я армия, смело развернувшись широким фронтом, устремилась к Мозелю по обе стороны от Понт-а-Мусона, 1-я армия приблизилась к Мецу опасливо, без той свойственной ей решимости, какую она продемонстрировала во время атаки высот Шпихерна. Несмотря на приказы Мольтке, она не предприняла попытки обойти крепость кавалерийскими силами с севера. Таким образом, угроза левому (северному) флангу французов, которой так опасалось французское командование, так и не нависла над ним.
Результат этого для немецкой стратегии был далекоидущим. Наступавшие армии вместо того, чтобы продвигаться линией, перестроились в нечто ей подобное, только намного большее, в полном соответствии со знаменитым «приказом Фридриха II о продвижении вкось», когда левое крыло (Фридрих Карл) смело наступало, а правому (Штейнмец) весьма деликатно предписали воздержаться. Такое развертывание сил объявили примером стратегического гения Мольтке, и совершенно неверно. Гениальность Мольтке состояла в осознании преимуществ, по воле обстоятельств свалившихся на него и вместо перестроения вытянувшихся в линию войск, диктовавшегося заранее подготовленным шаблоном, он, мгновенно приспособившись к совершенно иной, новой ситуации, обратил ее себе во благо, причем не мешкая, без каких-либо колебаний, что так напоминало известного всем Бисмарка, который неизменно извлекал выгоду для себя из внезапно изменившихся обстоятельств и нештатных ситуаций, если это касалось политической сферы. Задним числом изоляция армии Базена в Меце и разгром сил Мак-Магона в Седане, столь естественно проистекающие из того самого «приказа Фридриха II о продвижении вкось», стратегу представятся как результат кропотливого планирования, как опытному политику представлялось объединение Германской империи. На самом деле Мольтке, как и Бисмарк, сумел достичь своих целей, прибегнув к блестящему оппортунизму. Он сумел извлечь пользу даже из огрехов Штейнмеца.
Узнав 13 августа о том, что французы до сих пор топчутся на правом берегу Мозеля, пруссаки немало удивились. Мольтке и в голову не могло прийти, что присутствие неприятеля объяснялось нерешительностью его командиров и административным бездействием, и Мольтке задался вопросом, а не замышляли ли французы наступать. Если замышляли, в таком случае весьма неосмотрительно было бы для Фридриха Карла беспечно идти вдоль Мозеля, поручив Штейнмецу в гордом одиночестве отбивать атаки врага. Поэтому вечером 13 августа Мольтке решил изменить приказы. 2-я армия должна была теперь сделать паузу в наступлении и переместить два своих, находившихся дальше всего на севере корпуса, – 3-й (Константин фон Альвенслебен) и 9-й (фон Манштейн) – к югу от Меца, откуда они в случае необходимости смогли бы поддержать Штейнмеца, ударив французам во фланг. Штейнмец никаких четко сформулированных указаний на этот счет не получил и, смирившись, воспринял это как приказ его армии остановиться. И 14 августа пехота 1-й армии отдыхала в местах расквартирования на реке Нид. Но конные разъезды были высланы, как обычно, для наблюдения за позициями французов, их отчеты последовали незамедлительно – французские лагеря сняты, мосты через Мозель забиты войсковыми колоннами, дороги за рекой заполнены транспортом, поднимавшим огромные облака пыли. Короче, французы уходили.
Наступил момент, когда с принятием решения тянуть было нельзя. И это в первую очередь касалось двух корпусов 1-й армии – 1-го корпуса генерала фон Мантейфеля, который с запозданием соединился с армией и не принял участия в сражении у Шпихерна, а теперь следовал по главной дороге Саарбрюккен – Мец, и 7-го корпуса генерала фон Цастрова, следовавшего по дороге Сарбур – Мец и дальше на юго-восток. Мантейфель сразу же подготовился к сражению и испросил разрешения Штейнмеца наступать. Ему было отказано. Штейнмец не рискнул повторно навлечь на себя гнев короля, причем за тот же проступок; таким образом, Мантейфель, оставаясь в полной боевой готовности, ждал указаний. Но Цастрову сама судьба повелела быстро продвигаться вместе со своими подчиненными. Его головной бригадой командовал решительный и инициативный генерал-майор фон дер Гольц, по природе своей человек независимый и умный, которого служба при Генеральном штабе наградила бесценным опытом. И фон дер Гольц, окончательно убедившись, что французы без единого выстрела отходят, просто не мог более сдерживать себя. Безо всяких согласований с вышестоящими инстанциями он принял решение атаковать, и Мантейфель, едва заслышав стрельбу слева от себя, нимало не смущаясь, присоединился к фон дер Гольцу. И вновь 1-я армия форсировала события, но на сей раз вопреки желанию ее незадачливого командующего.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
