— Увези меня отсюда… пожалуйста, увези меня отсюда.
В машине тихо. Мужчина не делает попыток коснуться или заговорить, за что я ему очень благодарна.
В квартиру я буквально вбежала и внезапно замерла, тяжело дыша и сжимая кулаки.
Стив зашёл следом, но так и остался стоять в дверях.
Я повернулась очень медленно, находя в темноте его глаза.
— Хочу выпить. Составишь мне компанию?
— 35-
Кейт
Вино горчило на губах, покалывало язык и противным комом встало у горла. Никогда не любила алкоголь и если пила, то дорогой, элитный с пряным ароматом и лёгкой кислинкой. А не эту гадость из мини-маркета на первом этаже.
Силком заставила себя выпить немного из небольшого пластикового стаканчика, купленного там же.
Глупая попытка забыться, вырваться из ловушки, в которую сама не поняла, как угодила.
— Кейт…
Я даже не вздрогнула, услышав его шёпот в голове. Лишь закрыла глаза на мгновение и осторожно поставила стаканчик рядом с собой, чтобы не расплескать вино на себя. Оборачиваться не стала, знала, что ничего не увижу.
Рейф Омару мёртв.
Тогда почему всё это продолжается? Почему я не могу его забыть? Почему сны продолжаются и этот шепот преследует меня уже наяву?
Два года назад Рейф сказал, что не отпустит меня. Никогда и ни за что. Кто бы мог подумать, что будет мучить даже после смерти.
Открыла глаза, поднялась с неудобного кресла очередного мотеля и подошла к окну. Туда, где сияла яркими огнями неоновая вывеска, освещая номер лучше любого светильника. Не страшно, всё равно спать я не собиралась. Отодвинула в сторону пыльную портьеру, касаясь пальцами холодного стекла.
Как много снега, пушистого, воздушного и такого белого.
— Кейт…
Может, если хорошо постараться, я смогу почувствовать его прикосновение. Мягкое и в то же время требовательное, нежное и страстное, обжигающе горячее, от которого внутри всё плавилось.
Но ничего…
Я, ночь и пустота номера.
Почему так всегда? Почему лишь после смерти Рейфа я поняла, как плохо без него? Ведь жила без него как-то эти два года, пряталась, стремилась к независимости.
«Да, пряталась, жила, но знала, что он жив», — шепнуло сознание.
И сама действовала по инерции. Заставляла себя ненавидеть, бегать и скрываться. Чтобы досадить ему и себе. Наказать нас обоих за ошибки, которые мы совершили.
Двадцать с лишним лет, а ума так и не набралась, оставшись экспрессивной и упрямой дурочкой, не желающей признавать свои ошибки. Не умеющей прощать. Ни других, ни себя.
— Я уже рядом, — произнесла едва слышно.
Уверенность в том, что стоит мне явиться к нему в склеп и проститься, душа Рейфа оставит меня и позволит жить дальше.
Но хочу ли я этого? Хочу лишиться последней ниточки, связывающей нас?
Два года назад я бы не раздумывая ответила «да!». Прокричала много раз: «Да, да, да!!!»
Но это было тогда, в другой жизни. Где наивная Кейтлин Хоуп делила мир на чёрное и белое. Не умела любить и не хотела жить.
С модифицированным всегда всё было сложно и непросто. Рейф Омару не мог оставить меня равнодушной, как я ни старалась. Противоречивый, невозможный и невозмутимый как скала.
Я не могла лишь ненавидеть его. А ведь это значительно упростило бы мне жизнь. Так легко погрязнуть в этом чувстве, отринуть всё хорошее и вариться, с каждым днём становясь всё несчастнее и ожесточённее.
Из больницы меня выписали через неделю.
Я помню дорогу, солнечные лучики, которые били в стекло машины, ослепляя, яркую зелень проплывающих мимо пейзажей, близость сидящего рядом мужчины.
Эту неделю мы почти не разговаривали. Несмотря на то, что модифицированный приходил в палату каждый день. Заходил, здоровался, клал букет цветов на кровать, садился в кресло и молчал, наблюдая за мной.
Это злило, бесило и равнодушной быть не получалось. Его взгляд прожигал насквозь, заставляя нервничать.
От цветов моя палата превратилась в оранжерею. Их запах сводил с ума. Больше всего хотелось встать и выкинуть их в окно, но это означало сдаться, дать слабину, позволить ему победить.
И мы продолжали играть в эту игру, правил которой не знали.
Лес. Такой густой, что солнце почти не проникало сквозь пушистые ветки вековых сосен. В воздухе так сильно пахло свежестью, мхом, хвоей и смолой, что он казался густым. Надо лишь открыть рот и можно его пить, делая глубокие глотки.
Бесконечная дорога и близость мужчины, которая с каждой минутой становилась всё более яркой. А потом перед нами вдруг вырос небольшой уютный домик с огромными окнами и черепичной крышей.
— Приехали, — сообщил Рейф, когда машина остановилась на небольшой гравийной площадке.
— Где мы? — спросила у него, впервые за всю дорогу подав голос.
Дом посреди леса. Это выглядело необычно и очень шикарно. Само здание не выбивалось из окружающей природы, а наоборот словно стало её частью, дополняя и разбавляя дикую, первозданную красоту блеском стекла и металла.
— Это дом моего деда, — сообщил Рейф, открывая дверь машины и подавая руку, чтобы я могла выбраться.
Но я не спешила.
— Дедушки? — спросила нервно, сжимая в кулаках длинные рукава водолазки, которую сильно оттягивала вниз, пытаясь скрыть запястья.
Бинты уже сняли, но небольшие повязки оставались, напоминая о той глупости, которую я чуть не совершила.
— Их здесь нет, — терпеливо объяснил Рейф. — Они уехали, оставив дом в нашем распоряжении.
— Ты выгнал их? — спросила у него.
Из машины выбралась сама, игнорируя протянутую руку.
— Зачем так радикально? — отозвался он, чуть отступая в сторону и никак не комментируя моё поведение. — У них есть где жить. И это они предложили нам пожить здесь. Свежий воздух, тишина, природа. Это должно помочь восстановить тебе душевное равновесие.
— Душевное равновесие может отлично восстановить твоё исчезновение из моей жизни, — парировала я, обхватывая плечи руками.
Несмотря на то, что стояло лето, мне было прохладно.
— Сомневаюсь, что это поможет, — произнёс оборотень неожиданно мягко. — Пойдём, я тебе всё покажу.
Это хорошо, что он не касался меня, а просто шел рядом.
Дом действительно был очень большим, просторным и светлым. Сразу видно, что это не просто безликое идеальное жилище, в котором он поселил меня раньше. Здесь жили, любили, смеялись и радовались.
