— Я сама! — взвыла я злобно. — Одна. Забыта. Потеряна. Свободна. Проклята. Мертва.
Огонь с шипением втянулся в кожу и меня затопило жаром, плавящим внутренности. Наверно я кричала и корчилась. Перевалившись через перила, упала на землю и царапала её, ломая ногти. Наверно, я делала всё это, ведь моя душа выскользнула наружу и видела собственное тело со стороны, одновременно ощущая всё и не в силах это остановить. Впервые моя истинная половина вышла наружу, оставив внутри…
Мне хотелось втиснуться обратно в оболочку из костей и мышц и не позволить Аями… Она поднялась на ноги и встряхнулась, словно сбрасывая с себя… моё присутствие. Выпрямилась и развела руки в стороны. На кончиках пальцев заиграло полупрозрачное красноватое марево.
Стоящий напротив Кинар смотрел озадаченно и неожиданно спросил:
— Кто ты?
— Не ведьма, — проскрежетал мой, кажущийся таким чужим голос.
— Где Милана?
Мне хотелось кричать и я не видела причин отказать себе в этом. Только никто не слышал душу ведьмы, тончащей нитью привязанной к телу. Телу, которым правила Аями.
— Сестра. Не причиняй ему вреда, — взмолилась я, но мое тело лишь раздражённо фыркнуло и повело плечом.
— Уходи, пока можешь, — приказала она мужчине, но тот мотнул головой.
— Как ты оказалась в её теле? — его ладони вспыхнули и по коже зазмеились огненные писмена. — Ты демон?
Девушка хохотнула и стало темно. Я испуганно сжалась, поняв, что погас смерч и в ночи единственным источником света остался джинн. Аями протянула ладонь. Она не могла… не могла… Кинар захрипел и покачнулся. Из прокушенной губы по подбородку скатилась капля крови. Вторая половина моей души хотела его смерти. Ведь только он мог поработить её, сделать своей собственностью, а Аями слишком хорошо помнила каково это оказаться в путах. Мы же вместе прошли сквозь боль и страх. Именно страдание создали нас такими, какими мы были сейчас.
— Сестра, — взмолилась я, вставая меж ней и дорогим мне мужчиной. — Остановись.
— Он убьёт тебя, — прошептала она, — и оставит меня одну.
И тут я поняла. Никогда я не оставалась в одиночестве. Она была рядом. Помогала остаться в себе, когда боль швыряла меня на колени, когда я рвала глотки немёртвым в катакомбах и тащила ЕЁ любимого к свету. Аями спасала меня от Валса, который убивал нас двоих, превращая в игрушки. Только она могла противостоять силе инкуба, даже истинного. Я бы не справилась. Она всегда была со мной, во мне. Именно её сила всегда спасала нас двоих и только я стояла между ней и этим миром. Она могла в любой момент убить меня, освободившись.
— Почему нет? — спросила я поражённо.
Её… мои губы растянулись в грустной улыбке, и я осознала, что моя половинка боялась остаться без меня. Возможно, она первая из нас поняла, что не стоит ненавидеть другую. А я её боялась. Даже сейчас. Она ощутила это и нахмурилась.
— Прошу, отпусти Кинара, — я шагнула к ней и протянула дрожащую ладонь.
— Зачем?
— Ты же знаешь, — почти прорыдала я и оглянулась. Мой джинн едва держался на ногах. Он боролся, но вокруг сильного тела свернулась его же сила и она прожигала плоть. — Без него… Оставь его живым. Его смерть… не хочу! Не хочу!
Аями распахнула объятья, ожидая, что я шагну к ней. Опасная, прекрасная… моя. И я оказалась в её руках, растворяясь в собственной коже, целуя собственное отражение.
— Моя.
— Моя.
Наши голоса слились и тьма укрыла моё сознание. Но больше я не боялась темноты. Теперь для этого не было причин.
Глава 44
Очнулась я от солнца, танцующего на моём лице. Прикрыв глаза ладонью, огляделась и застыла. Рядом со мной на кровати, едва прикрывшись простнёй, лежал Кинар. Густые ресницы слегка вздрагивали, словно ему привиделся беспокойный сон. Спящий, он казался беззащитным и удивительно родным. Последняя мысль сжала сердце, которое… чувствовало. Моё колдовство не сработало. Я всё ещё была глупой ведьмой и, кажется, любила джинна. Хуже. Я любила джинна-инкуба.
Поднеся пальцы к его лбу, нарисовала в воздухе знак, которым обычно взрослые отгоняли ночные кошмары и мужчина заметно расслабился. На его губах возник намёк на улыбку.
Осторожно поднявшись с постели, я отошла к двери и не смогла не оглянуться. В розоватых утренних лучах кожа джинна слегка светилась, спутанные волосы казались практически чёрными. Мне хотелось запомнить его таким и никогда не забывать.
В доме больше никого не было. Оказавшись в гостиной, сбросила футболку на пол и надела вещи, купленные Кинаром. С размером он почти угадал. Джинсы сидели, как влитые, а толстовка едва сходилась на груди. Натянув кроссовки, я вышла через кухонное окно, потому как вход был завален сломанной дверью, обвалившимся косяком и навесом.
Снаружи царил беспорядок. Вырванная с корнем трава, обломки веток, гравий и песок усеивали землю. Мотоцикл лежал на боку заваленный мусором, но не поврежденный. Подняв его, покатила к дороге, не решаясь заводить рядом с домом. Сонное колдовство не было сильным и Кинар мог проснуться, а мне было нужно решить как быть дальше. И сделать это без него. Оказавшись далеко от жилья, я увидела сидящего на обочине Закари.
Он не поднимался, глядя на меня снизу вверх и не выражая эмоций.
— Привет.
— Собралась в город?
— Хочу прокатиться.
— Сбегаешь?
— Я под арестом? — спросила с вызовом и здоровяк пожал плечами, сунув травинку между зубами. Я успела заметить, что клыки у него были огромные.
— Это Кинар решает.
— А ты просто интересуешься?
— Будь осторожна. Не хочется, чтобы из-за тебя разгорелась война.
— Язык распускать не буду, — усевшись на сиденье, я поставила ногу на подставку.
— Ты пострадаешь и он начнёт её.
— Кинар?
— Ты не захочешь узнать, каким он умеет быть, — Закари беспечно откинулся на спину и зажмурился. — Какими мы все умеем быть. Ты играешь с огнём, девочка.
— Вот в чем ваша основная ошибка, — мужчина приоткрыл глаз. — Вы все считаете меня всего лишь ведьмой.
— Мы видели, что ты сделала с Шато. И огненный смерч, который не пустил к вам никого из нас. Поверь, никто не считает тебя ведьмой. Но джинн не позволит тебя убить. Он даже пытать тебя не позволит, — он с отвращением сплюнул травинку. — Но не стоит испытывать судьбу.
— Спасибо за совет.
— Это было предупреждение.
— Вы думаете, что мне нужна защита Кинара. Но это вам нужно опасаться той моей стороны, которую вы не знаете.
Я завела двигатель и тронулась с места, окатив лысого дорожной пылью. Он чертыхнулся и стало теплее на душе. На обеих душах.
