— Моя мать?
— Нет, тетка. Арун привел ко мне Бояну. Она была единственной, кто тогда не отвел глаза. Все отводили. Ты не представляешь, как это раздражало! Лекари, целители, мы дошли до магов короля — все отводили глаза, боялись смотреть на меня, когда говорили, что я никогда не стану матерью! А Бояна сказала, что сможет помочь, но это потребует не меньше десяти лет. Слишком тяжелый случай. Это стало огромным облегчением, ты не поверишь каким! Но у нас не было десяти лет. Не было больше десяти месяцев. Тогда пришла твоя мать, Бояна позвала ее, сказала, что она мыслит нестандартно и, если кто-то может придумать решение, так это она.
— Мама? Бояна говорила, что она была слабой ведьмой.
— Так и есть. Она была слабой ведьмой, но сильным теоретиком, так сказала твоя тетя. Насколько я понимаю, они были дальними родственницами и до того момента практически не общались. Но наш случай стал интересным для твоей матери, Лика, так она представилась, долго рассматривала мою ауру. Потом взяла крови, что-то шептала. Три дня ведьмы пропадали в комнате, которую обустроили для них в подвале — Бояна потребовала лабораторию. А потом Лика выбежала к нам с горящими глазами, она сказала, что нашла решение, но оно может нам не понравится. Она была права. Абсолютно права. Ее идея была ужасной, абсолютно противоестественной и… это был наш последний шанс завести ребенка, сохранить род и семью.
— Что вы сделали? — хриплым голосом спросила я. — Жертвоприношения? Некромантия?
— Нет. — Леди Шиассен покачала головой. — Твоя мать забеременела от моего мужа и вынашивала Лиама четыре месяца, пока не удостоверилась, что мальчик окреп достаточно, чтобы не умереть. Бояна все это время лечила меня, готовила организм к беременности. И через эти четыре месяца Лиам оказался под моим сердцем.
Я молчала. Просто потому, что сказать было нечего. Просто потому, что проделанное моей матерью было… действительно противоестественным, странным и страшным. Почему-то вспомнились Темные, у которых с зачатием были проблемы. И если так, тетя вполне могла бы им помочь, если бы они с мамой ввязались в это…
— Лиам не должен узнать об этом. — Решительно заявила я. — Он не должен узнать, что стал плодом эксперимента двух ведьм и собственных родителей.
— Я хотела попросить об этом. — Согласно кивнула Наолен, глядя на меня с нескрываемой надеждой. — Это стало бы для него большим ударом.
— Зачем такие сложности? Она ведь могла родить сама, было бы то же самое, верно?
— Нет. Тогда Лиам был бы незаконнорожденным. Помимо того, что жизнь внебрачных детей всегда тяжела из-за общественного мнения, его право наследования запросто могло бы быть оспорено. Кроме того, твоя мать боялась, что не сможет отдать нам ребенка, если родит его сама. По правде говоря, она говорила, что уже слишком привязалась к нему, ей было тяжело уходить, оставляя его у нас. Единственое, что ей помогло — знание, что у нас мальчик будет в безопасности. Но и это знание было ложным. Родственники не хотели принимать как данность, что теперь у Аруна есть законорожденный ребенок. Они даже сначала настояли на том, чтобы проверить, его ли это сын. В моем родстве сомневаться не приходилось — я рожала в присутствии семи женщин, в том числе при жене младшего брата моего мужа. Они подтвердили, что ребенка родила я, ребенок жив и здоров. Потом было первое покушение. Доказать причастность своих родных Арун не мог. Или не хотел, не знаю. Но я обратилась за помощью к Лике. Знала, что она не откажет, потому что привязалась к Лиауу. Мы даже имя ему выбрали вдвоем, отчего Арун ужасно злился. И я не прогадала, Лика пришла с амулетом и надела его на шею нашего сына. Тогда же она сказала, что ей мало той оплаты, которую получила изначально. Мы передали в ее владение большой участок земли, тот, который выбрали они с Бояной. Много позже оказалось, что там есть какое-то месторождение дорогих кристаллов, Лика начала их добычу. Она стала невероятно обеспеченной женщиной. Но, по ее словам, каждую ночь просыпалась от детского плача. Ей казалось, что Лиам зовет ее. И она попросилау меня одну ночь с моим мужем.
— То есть? Просто пришла и сказала, что хочет с ним переспать?
— Нет. Конечно, нет. Она сказала, что он идеально подходит как вариант. Кроме того, она уже была беременна от него, значит, во второй раз тоже должно получиться. Это было дико, мерзко и гадко. Я ревновала. Была зла. А потом Лика призналась, что сейчас она на пике своей силы. И забеременеть нужно в ближайшее время, иначе следующий ее ребенок не сможет наследовать от матери ни капли магии. Она говорила это с такой горечью, так смотрела на спящего Лиама… Я сама отвела ее к дверям спальни и ушла на всю ночь в сад. Когда вернулась, Арун не хотел со мной разговаривать. Ему было стыдно, что не устоял, он был зол, что я согласилась на это и что привела в дом ведьму.
— Вы ненормальная. — Совершенно честно ответила я на весь этот рассказ, почему-то чувствуя зависть по отношению к Лиаму. У него было две матери, а я не помню даже одну. Его рождения хотели так сильно, что пошли на откровенно жуткие действия, а я была капризом собственной матери и ошибкой отца. Даже тот факт, что он родился в браке, а я все детство мечтала узнать, кем был мой отец, казался унизительным.
— Ведьмы без сожалеия бросают своих сыновей. — Неуверенно заметила я. — Дочерей — никогда, мы приемницы, продолжение. Но сыновья скорее считаются ошибкой. Почему мама не могла просто забыть про сына?
— Я не знаю. — леди Шиассен покачала головой. — Не думаю, что ведьмы оставляют своих сыновей без сожалений. Вы женщины, а любая женщина, мать, на такое не способна. Думаю, у Лики просто хватило смелости признать это.
Я закрыла глаза, представляя себе портрет матери. Бояна нарисовала ее по памяти, когда я призналась, что совершенно не помню маму. Она рассказала о ней немного, нарисовала портрет и сказала, что ради нее я должна стать Верховной. Чтобы поменять весь уклад нашей жизни, чтобы стереть правила, которые причиняют нам боль, чтобы занять то место, которое принадлежит мне по праву силы и по праву рождения. Что это означало? Право силы… С ним теперь все понятно, я сумела добиться того, чтобы стать одной из сильнейших, и место Верховной — мое по праву. Но право рождения… Каприз матери, ошибка отца, плата его жены за моего брата. Не вязалось все это с моим святым правом на власть из-за происхождения.
— Никто и никогда не должен узнать о том, каким способом родился Лиам. — Спокойно заметила я после нескольких минут тишины. — Если он сам что-то заподозрит, настаивайте на том, что мы родные только по отцу. Или скажите, что его родила Лика. Неважно. Если до Темных дойдет информация об этом эксперементе, Лиама заберут, чтобы посмотреть, чем отличается от обычных людей. Да они ничего не найдут, но захотят восстановить ход эксперимента. И лично я не знаю, до чего они додуматься могут и как это отразится на Лиаме. И… Что стало с лабораторией?
— Бояна заперла ее. После этого Лика однажды зашла туда, но потом вышла и снова запечатала. Больше войти никто не смог. Даже портал туда не переносит.
— Ночью проводите меня туда. Нужно уничтожить все записи и наработки, если что-то сохранилось.
