торте. Своеобразный маркер случившегося события, финальная точка, обозначающая свершившийся факт празднования дня рождения.
Существовала традиция загадывать желания задувая свечи.
Желание, что обязательно должно было исполниться. Желание, связанное с изменением, с наступающим будущим и ушедшим прошлым, новая возможность и новый шанс на будущее.
И потому, когда торт с горящими свечами оказался перед Джонатаном, тот улыбнулся, прикрыл глаза, глубоко вдохнул, тщательно формулируя свое желание…
После чего резко выдохнул, задувая свечи.
* * *
Окончание праздника Джонатана прошло, в общем-то, достаточно спокойно и даже безынтересно — сотворенная Джонатаном магия была могущественна, но совершенно не впечатляюща и не зрелищна. Для стороннего наблюдателя Джонатан просто задул свечи на вынесенном ему торте, после чего где-то на другой стороне этого мира старая ведьма, мечтающая о смерти, лишилась своего проклятья бессмертия и наконец-то смогла исполнить свою мечту, что она хранила тысячелетия — избавиться от давно наскучившей ей жизни.
Кали, Нио, даже Синдер, наиболее близкая к Джонатану и воспринявшая все уроки Джонатана относительно магии близко к сердцу не увидели момент, когда именно подготовленный ритуал пришел в исполнение… Джонатан, впрочем, ощутил реализацию того.
Он не видел как отреагировала на его действия Салем или теперь мог проследить эффект от ее гибели лишь на протяжении долгих недель, месяцев и даже лет, что потянуться дальше.
Иными словами, могущественный ритуал, построенный на арканных принципах недоступных для понимания простым смертным и даже магам, погруженным в невидимые практики этого мира, прошел настолько буднично и незаметно, что если бы Джонатан не имел возможности почувствовать его совершение — он мог бы поклясться, что ничего мистического на его празднике не произошло вовсе.
Однако Джонатан все же обладал своими силами о потом знал о том, что его заклятие пришло в силу — и Салем была лишена своего бессмертия.
Ну вот и все. Финал тысячелетней борьбы.
Дальнейшее празднование Джонатана прошло достаточно спокойно и тихо — после задувания свечей на торте Джонатан получил свои подарки и поздравления, выделил кусок торта каждому из присутствующих на празднике посетителей, после чего выпил немного мартини как именинник для того, чтобы отметить символически свой день рождения, и спустя еще полтора часа, под наступивший уже вечер, с начавшим поздно закатываться летним Солнцем, отправил чету Белладонн прочь на их автомобиле, оставшись вместе с Нио, Синдер и небольшой армией агентов вокруг него.
Следующим шагом, приняв новую смену агентов, Джонатан отдал отмашку остальным агентам на возможность ужина в ресторане — подарок от Джонатана в честь его дня рождения к его личной охране, обычно лишенной всяческой возможности отдыха и сна во время круглосуточного несения охраны вокруг его личности, прежде чем направиться домой на своем личном лимузине.Прибыв же к дому, Джонатан позволил Нио отправиться в свой дом — насколько этот дом вообще можно было назвать «своим» — прежде чем, вместе с Синдер, зайти в свой собственный дом, прикрыв за собой дверь и включив свет внутри того.
Дом Джонатана был сравнительно небольшим — соотносимо с его уровнем дохода практически недостойно маленьким — однако Джонатан предпочитал считать этот дом «уютным» — огромные дворцы вызывали в Джонатане какое-то восхищение и эстетическое удовольствие, но тот совершенно не мог рассматривать их с точки зрения «дома.» По крайней мере, именно того «дома», в котором Джонатан мог бы не просто «ночевать», а жить и возвращаться каждый день домой.
Совершенный мир, совершенный дом, совершенная семья…
А разве это плохо?
Нет, Джонатан, конечно же нет. Но ведь вопрос состоит совершенно не в том, плохо ли это…
А в том, что будет дальше, да, я помню.
Зайдя внутрь и скинув с себя плащ и обувь, Джонатан, не сумев сдержать порыв эмоций, подхватил Синдер, и закружил ту в подобии танца, не сдержавшись, прежде чем рассмеяться и расцеловать ее лицо. К сожалению, до этого момента Джонатан никак не мог найти подходящего момента для того, чтобы выразить все свои эмоции от новостей, полученных от Синдер…
Синдер, в ответ на это, вопреки своем обычному спокойному состоянию, рассмеялась также, прежде чем расцеловать Джонатана, периодически сталкиваясь с губами самого Джонатана, порождая странное мелькание лиц и губ вместо полноценных поцелуев.
Синдер ни в коем случае нельзя было назвать слабой, даже среди охотниц она выделялась как настоящая глыба, способная легко сложить небольшую машину вполовину одним метким ударом руки, однако именно в этот момент, поднятая и кружащаяся в руках Джонатана, мать его нерожденного ребенка, она казалась Джонатану такой маленькой, хрупкой и беззащитной, достойной того, чтобы Джонатан положил жизнь ради его будущей жены и будущей матери его ребенка…
Я… Я не хочу ничего менять в своей жизни.
Именно, Джонатан, именно так! Нужно просто провести последнюю черту, поставить последнюю точку, понять и осознать…
Покружив Синдер в воздухе, Джонатан поставил ее, после чего еще раз, не сумев сдержаться, расцеловал Синдер, прежде чем оторваться на нее, глядя радостно,- Я… Счастлив. Синдер, я счастлив.
— Я тоже,- Синдер ответила просто, после чего, позволив на секунду проявиться своей девичьей натуре, запрыгнула на руки Джонатана, заставив того резко выставить вперед руки для того, чтобы удержать ее, и хитро бросила на Джонатана взгляд,- Уже задумался об имени?
Джонатан, в голове которого к этому моменту, особенно в момент сообщения о состоянии Синдер, пролетело уже несколько десятков тысяч вариантов, тем не менее, помотал головой,- Нет… Но точно не Джонатан младший!
На эти слова Синдер, видимо решив взять краткий отпуск от своего обычно едва изменяющегося лица, бросила на Джонатана хитрый взгляд, после чего отвела взгляд,- Мой самый любимый вариант…
На эти слова Джонатан усмехнулся, явно угадав мышление Синдер — не то, чтобы ему было слишком сложно это сделать — и двинулся вперед, позволяя Синдер в редком проявлении своих желания, прокатиться на руках Джонатана, игнорируя даже собственный порыв катать Джонатана на своих руках — неважно, насколько странно это будет выглядеть.
Пройдя до своей комнаты, однако, Джонатан уложил Синдер на кровать, после чего задумался на секунду — после нескольких выпитых глотков алкоголя и учитывая то, насколько в отличном состоянии находилось его организм, Джонатан едва ли ощущал влияние алкоголя на свой разум… Однако вместе с тем, коктейл куда более дурманящих его разум, нежели чем алкоголь, эндорфинов заставил его задуматься над своим возможным распорядком дня, прежде чем наклониться над Синдер, поймав ее рот в глубокий поцелуй, стягивая с себя ужасающе неудобную в текущих условиях рубашку.
Возможно, будучи королем он не мог позволить себе недели и месяцы отпуска,
