Ознакомительная версия. Доступно 92 страниц из 460
Все же, как бы ни тревожились политики в Вашингтоне, революционная деятельность в Латинской Америке протекала вяло. Даже несмотря на победоносную революцию на Кубе, с которой связывали много надежд и которую одновременно боялись. Во многих отношениях кубинская революция представляется исключительным делом. Особое значение Кубы определяется ее местоположением в относительной близости к побережью США. Подходы к Панамскому каналу, как часто оказывалось, играли в американских стратегических представлениях гораздо большую роль, чем Суэцкий канал значил для британцев. К тому же Куба подверглась особенно тяжелым испытаниям во времена Великой депрессии; судьба ее народа фактически зависела от одной сельскохозяйственной культуры – сахарного тростника, и потребителем его урожая числились одни только США. Такими экономическими кандалами – или, другими словами, слишком тесными и даже тяжкими «особыми отношениями» – Куба, как ни одно другое латиноамериканское государство, была прикована к США. Напомним об исторических связях, возвращающих нас в 1898 год, и к обретению независимости от Испании. До 1934 года кубинской конституцией предусматривались специальные положения, ограничивающие дипломатическую свободу Гаваны. Американцы все еще держали на этом острове свою военно-морскую базу. В городскую недвижимость и объекты коммунального обслуживания шли крупные американские капиталовложения, а Куба с нищетой ее населения и низкими ценами привлекала американцев, ищущих развлечений за играми и с доступными девушками. Итак, не стоит удивляться тому, что на Кубе зародилось мощное антиамериканское движение, пользовавшееся массовой общественной поддержкой.
На протяжении долгих лет администрацию США обвиняли как истинную власть, стоявшую за плечами консервативного послевоенного кубинского режима, хотя после того, как в 1952 году диктатор Батиста пришел к власти в Гаване, такие обвинения прекратились; в Государственном департаменте его отказались признавать и в 1957 году прекратили оказывать ему помощь. К тому времени против крайне продажного правительства Батисты начал партизанскую борьбу молодой националист, юрист по специальности Фидель Кастро. За два года он смог справиться с ненавистным ему режимом. В 1959 году в качестве председателя Совета министров новой, революционной Кубы он назвал свой общественно-экономический строй «гуманистическим», а не, обратите внимание, коммунистическим.
Подлинные цели Кастро все еще остаются загадкой. Возможно, ему самому было не совсем ясно, что он тогда хотел. С самого начала его соратниками числились люди самых разных убеждений от либералов до марксистов, мечтавших свергнуть Батисту. Тем самым он смог заручиться поддержкой администрации США, оказавшей ему мимолетное покровительство, как карибскому Сукарно; носители американского общественного мнения боготворили его как романтическую фигуру, и бороды стали модным атрибутом американских радикалов. Отношения с Вашингтоном быстро испортились, как только Кастро начал вторгаться в американские деловые интересы, начав при этом с аграрной реформы и национализации сахарных концернов. Он к тому же публично осудил ярых поклонников американского образа жизни в кубинском обществе, сочувствовавших прежнему режиму. Антиамериканизм был логическим средством (возможно, единственным), доступным Кастро на пути объединения кубинцев, принявших участие в революции, и практически не вызывает сомнения то, что сам он разделил некоторые из этих воззрений.
В скором времени администрация США разорвала дипломатические отношения с Кубой и приступила к другим видам нажима. В американских властных кругах пришли к убеждению в том, что этот остров может оказаться в руках коммунистов, на которых все больше полагался Кастро. Делу совсем не помогло, когда советский руководитель Хрущев предупредил США об опасности возмездия в виде советских ракет, если американцы применят против Кубы военную силу, и объявил «доктрину Монро» мертвой; представитель Государственного департамента оперативно отреагировал заявлением о том, что слухи о ее кончине сильно преувеличены. Наконец, американская администрация приняла решение о разработке мер по силовому свержению Кастро.
Эту задачу перепоручили кубинским беглецам с Острова свободы. Когда в 1961 году кресло президента США перешло Джону Кеннеди, ему же досталось в наследство данное решение. Беглецов с Кубы уже тренировали американские инструкторы на территории Гватемалы, а дипломатические отношения с Кубой руководство этой страны тоже разорвало. Кеннеди указаний на начало каких-либо действий не давал, но предусмотрительности или ума на то, чтобы их предотвратить, у него тоже не хватило. Это было тем более прискорбно, что еще очень многие предзнаменования просматривались в отношении нового президента к Латинской Америке, где какое-то время представлялась очевидной необходимость в проявлении Соединенными Штатами должной доброжелательности. Все имевшиеся тогда возможности более позитивного подхода практически одномоментно растворились в воздухе из-за провала авантюры, известной как «операция в заливе Свиней», когда военная экспедиция кубинских изгнанников, вооруженных и оплаченных американцами, завершилась самым плачевным образом в апреле 1961 года. Кастро теперь всерьез повернулся лицом к Советскому Союзу и в конце года объявил себя марксистом-ленинцем.
Итак, в Западном полушарии началась новая и намного более откровенная фаза холодной войны, и она плохо сказывалась на США. Американская инициатива повсеместно встречалась с большим неодобрением, так как ею подразумевалось наступление на пользующийся народной поддержкой, надежно обосновавшийся режим Кастро. Впредь Куба служила магнитом для латиноамериканских революционеров. Режим Кастро все ближе сходился с советской моделью развития, и кубинское правительство проводило политику, при одновременно американском нажиме, самым пагубным образом сказавшуюся на экономике, зато позволившую воплотить в жизнь уравниловку и социальную реформу (уже в 1970-х годах на Кубе наблюдался самый низкий в Латинской Америке показатель детской смертности).
Побочным продуктом кубинской революции считается в скором времени случившаяся серьезнейшая за всю холодную войну конфронтация великих держав, и, возможно, наступил ее поворотный момент. В начале 1962 года Хрущев решил разместить на Кубе советские баллистические ракеты с ядерными зарядами, чтобы с их помощью, с одной стороны, защитить кубинскую революцию и, с другой, приобрести стратегическое преимущество над США. Своим коллегам Хрущев сказал, что американцы уже завезли такие же свои ракеты в страны, граничащие с Советским Союзом; теперь импульсивный вождь советского народа собирался показать американцам пресловутую кузькину мать и одновременно заверить своих мятежных друзей во всем мире в том, что СССР остается настоящим сторонником революции, что бы там ни утверждали «китайские клеветники». Так начиналась опасная игра, в ходе которой к октябрю 1962 года на Кубе появились советские ядерные боеголовки, предназначенные для оснащения тайком доставленных ракет среднего радиуса действия, способных доставить их в любую точку континентальной части США.
Американцы с помощью авиационной разведки в октябре 1962 года получили фотографии с подтверждением факта оборудования советской ракетной базы на Кубе. Президент Кеннеди дождался, пока эта база примет очертания, неопровержимо доказывающие ее предназначение, и затем объявил о своем намерении с помощью военно-морских сил США останавливать все суда, доставляющие новые ракеты на Кубу. При этом он потребовал убрать с Острова свободы уже завезенное на него ракетно-ядерное оружие. В последующие дни американцы высадились на борт и провели обыск одного ливанского судна; за советскими судами они только наблюдали с почтительного расстояния. Американские ядерные силы первого удара привели в готовность для боевых действий. Спустя несколько дней великого напряжения нервов и обмена несколькими личными посланиями между Кеннеди и Хрущевым последний согласился вернуть свои ракеты на родину.
Ознакомительная версия. Доступно 92 страниц из 460
