ничего пока ей не говорить, иначе она устроит скандал и никуда меня не пустит. Моя мама очень властная. Только Гюнтер может с ней справиться… – призналась девушка, тяжело вздохнув. – Но как приеду к нему то позвоню или напишу ей, чтобы не волновалась.
– Понятно… – протянула Лотта. – Скажи, а тебе не приходило от него письмо?
– Точно, приходило! – радостно вскинулась Лаура. – Вчера пришло. Хотите, прочитаю?
– Конечно, хотим! – одновременно ответили её подруги и, посмотрев друг на друга, весело расхохотались.
Девушка быстро сбегала за письмом, принесла его и начала читать. Лотта с Евой не перебивали, ей показалось, они даже дыхание затаили.
– Как он тебя любит! – вздохнула Ева, рассматривая фотографию, причём Лауре почудилось что та произнесла это с еле скрытой завистью.
– Это точно! – поддержала её Лотта, в свою очередь прижимаясь к ней плечом чтобы тоже разглядеть снимок. – Красавчик, правда?
– Согласна, девочки! – кивнула Лаура, забирая у них фото и бережно положив на стол. – Каждый день без него для меня пытка..
– Ладно, что мы всё о грустном? – спросила Лотта, допивая бокал. – Лаура, включи, пожалуйста, патефон? Раз мы сегодня видимся в последний раз перед долгой разлукой то давайте проведём этот вечер весело?
– В самом деле, ты права, дорогая! – ответила Ева, делая то же самое. – А потом я вам расскажу что совсем недавно было со мной у фюрера. Ни за что не поверите!…
г. Нойенкирхен, Германия.
8 мая 1940 года. То же время.
Гюнтер Шольке.
Время было уже далеко после обеда, когда он, наконец, решил выйти прогуляться из дома в котором располагался штаб. На душе царила радость и даже глубокое удовлетворение. Сегодня утром Эрих Ханке заявился к нему после построения вместе с каким-то высоким парнем в звании роттенфюрера. Худощавый блондин немного стеснялся когда стоял перед ним вместе с мальчишкой.
Гюнтер смутно помнил его. Этот роттенфюрер, который представился ему как Гейнц Рупрехт из Висмара, был в строю на недавнем смотре. Улыбающийся Эрих представил его как первоклассного писаря, что и подтвердил сам Гейнц. Оказывается, до поступления в СС он, ещё подростком, помогал отцу в делах его маленькой фирмы и имел хороший почерк.
Наскоро проверив его способности и искренне поблагодарив пронырливого Ханке, он усадил парня за свой стол, показал что и как писать а потом с чистой совестью вышел из дома, намереваясь прогуляться по хорошей погоде. Но решил повременить с этим и узнать почему несколько его бойцов собрались в углу двора и что-то оживлённо, со смехом, обсуждают.
Особенно слышался громкий голос его заместителя Брайтшнайдера:
– Ну что, слабаки, кто готов показать свою выносливость? Смелее, я не кусаюсь! – насмешливо улыбался крепыш Бруно, оглядывая подчинённых.
Окружающие его эсэсовцы смеялись и качали головами, говоря что отлично знают Брайтшнайдера и не собираются терять свои деньги в заведомо проигрышной ситуации. Гюнтер заинтересовался ещё больше и подошёл вплотную. Его заметили и кто-то крикнул:
– Смирно!
– Вольно! – тут же ответил он, не желая разрушать атмосферу веселья. – Что тут у вас происходит? Опять ты, Бруно? Не сидится тебе без дела?
– Да я тут решил немного проверить физическую форму этих сосунков, по какому-то недоразумению называемых элитой СС… – поведал ему заместитель, с нескрываемой насмешкой разглядывая бойцов. – И оказалось что мы командуем кучей юнцов не умеющих подтянуться как положено!
– Это правда? – усмехнулся Гюнтер, качая головой с показным огорчением. – Неужели всё настолько плохо?
– Ну… – протянул Бруно – .. у некоторых есть шансы превратиться во что-то большее чем пустое место. Но их мало..
Тут же раздался многоголосый гомон уязвлённых эсэсовцев.
– Эй, Бруно, хватит трепаться!..
– Чёртов Брайтшнайдер, сразу видно что на гражданке мельником работал… Силён, медведь… – бурчали солдаты, отводя глаза.
– Да этого громилу никто не превзойдёт! – раздражённо махнул рукой какой-то обершутце. – Он, если захочет, броневик приподнимет..
– Не превзойдёт, говоришь? – задумчиво переспросил Гюнтер, озарённый идеей. Хм… А почему бы и нет? Если она получится то его авторитет станет ещё выше. А если нет?.. Что ж, тогда надо сделать так чтобы слово "нет" не осуществилось, только и всего… Плёвое дело!
– Против лома нет приёма если нет другого лома! – озвучил он одну из неистребимых поговорок Алекса. – Давай-ка, Бруно, посмотрим чего ты стоишь!
С этими словами Гюнтер снял китель и отдал одному из бойцов. Подошёл к длинному турнику, сооружённому так чтобы на нём могли подтягиваться сразу двое, и посмотрел на своего заместителя:
– Предлагаю такие условия… Подтягиваемся столько сколько сможем. Кто проиграет – ставит ящик… хм… – задумался он на пару секунд. – Ящик русской водки! Ты согласен, Бруно?
Брайтшнайдер, было заметно, заколебался. Ведь если его командир Гюнтер проиграет то это нанесёт ущерб авторитету. С другой стороны, отказаться сейчас, после такого публичного хвастовства, тоже не хочется. Надо поддержать слухи о том что он самый сильный и выносливый в разведывательном отряде.
– Согласен, командир! – предвкушающе улыбнулся он, тоже сбрасывая китель и передавая его одному из зрителей. – Это будет состязание века!
Вокруг весело рассмеялись. Бойцы окружили турник и начали подбадривать их обоих громкими возгласами и напутствиями. Оказалось, что их поклонники разделились примерно на равные группы, что ясно показало Гюнтеру о состоянии его авторитета. Надо его поднимать, даже и такими способами, иначе его приказы будут выполняться спустя рукава, а это недопустимо в бою.
По команде они оба подпрыгнули, вцепились в перекладины и начали подтягиваться. Крики одобрения усилились, азарт людей только увеличился. Даже часовой, стоявший на входе во двор, полностью переключил внимание внутрь, злостно нарушая инструкцию караульной службы, благо что никто этого не заметил.
…Первый десяток они подтянулись спокойно. Физической подготовке в войсках СС всегда уделяли повышенное внимание и поэтому такая физкультура для них была обычным делом. После второго десятка Гюнтер и его заместитель начали замедляться… Он чувствовал как мускулы на руках начинают наливаться свинцом, дыхание участилось.
– Тридцать два!.. Давайте, командир, утрите нос этому хвастуну Бруно!.. – слышалось рядом.
– Тридцать семь!.. Брайтшнайдер, чёртов слабак, не вздумай сдаться, я поставил на тебя двадцать рейхсмарок! – вопил другой солдат,
