Однако, разница в данном случае гораздо значительнее, чем кажется при поверхностном обзоре. Она напоминает различие между механизмом, за которым надо наблюдать, и механизмом, действующим самостоятельно. Известно, что первая паровая машина, придуманная Ньюкоменом, требовала присутствия человека, занятого исключительно маневрированием с кранами; он должен был то вводить пар в цилиндр, то пускать туда холодную струю для его конденсации. Рассказывают, что мальчику, состоявшему в этой должности и соскучившемуся постоянно делать одно и то же, пришла мысль соединить веревкой рукоятки кранов на коромысле машины. Тогда машина сама стала закрывать и открывать свои краны, то есть функционировать самостоятельно. Если бы какой-нибудь наблюдатель сравнил структуры первой и второй машин, то, оставляя в стороне детей, наблюдавших за машиной, он нашел бы между ними только незначительную разницу в сложности. Если иметь в виду только машины, то мы и не заметим ничего больше. Но примем во внимание детей, и тогда окажется, что один из них был всецело поглощен надзором, а другой мог забавляться на досуге; с этой точки зрения, между обеими машинами – коренное различие: одна целиком поглощает внимание, другая дает ему свободу. Такое же различие, по нашему мнению, существует между мозгом животного и человека.
Словом, если бы мы хотели употребить термины целесообразности, то нужно было бы сказать, что сознание сперва было вынуждено для освобождения самого себя расколоть организацию на две взаимно дополняющих части, на растения, с одной стороны, и животных, с другой; затем сознание искало выхода, разделившись на инстинкт и интеллект; инстинкт не дал ему этого выхода, но оно носило его в интеллекте при внезапном скачке от животных к человеку. Так что в последнем счете человек был целью всей организации жизни на нашей планете. Конечно, это не надо понимать буквально. В действительности мы находим только стремление к существованию и другое – обратное ему; отсюда все развитие жизни. Теперь мы остановимся ближе на противоположности этих двух течений. Быть может, мы откроем их общий источник и тем самым проникнем в самые темные области метафизики. Но так как те два направления, за которыми нам надо следить, уже намечены, с одной стороны, в интеллекте, а с другой – в инстинкте и интуиции, то мы не боимся заблудиться. Обзор развития жизни уже намечает нам некоторую концепцию познания, а также некоторую метафизику, связанные между собой. Выяснив эту метафизику и дав критику познания, мы можем пролить свет и на развитие в целом.
Анри Бергсон
Избранные афоризмы
«Материя для нас нечто большее, чем то, что идеалист называет представлением, и нечто меньшее, чем то, что реалист называет вещью.»
«Философия есть лишь сознательное и обдуманное возвращение к данным интуиции.»
«Эволюция есть беспрерывно возобновляющееся творчество.»
«Наша личность, строящаяся в каждый момент при помощи накопленного опыта, непрерывно меняется.»
«Думай, как человек действия, действуй, как человек мысли.»
«Наш ум – это металл, извлеченный из формы, а форма – это наши действия.»
«Жить – значит меняться, меняться – значит взрослеть, а взрослеть – значит непрестанно творить себя самого.»
«Каждое наше состояние, исходя от нас, в то же время меняет нашу личность, ибо является новой, только что принятой нами формой. С полным основанием можно сказать: то, что мы делаем, зависит от того, что мы суть: но следует прибавить, что, в известной мере, мы суть то, что мы делаем, и что мы творим себя непрерывно.»
«Человек чувствует свой долг лишь в том случае, если он свободен.»
«Мы только тогда становимся предметом подражания, когда перестаем быть самими собой.»
«Цель только тогда может быть достигнута, когда уже заранее само средство насквозь проникнуто собственной природой цели.»
«Глубокое изучение прошлого помогает нам понять настоящее, впрочем, при условии, что мы будем остерегаться ошибочных аналогий и разыскивать в истории причины, а не законы.»
«Величие нации зависит не от интеллектуального развития, а от неких невидимых запасов энергии, которыми интеллект лишь питается, от силы воли и стремления к великому.»
«Произведение гения, которое не встречает должного признания в момент своего появления, самим фактом своего существования создает постепенно новое понимание искусства и этим готовит почву для принятия себя.»
«Человечество никогда не сможет жить, как братья, вместе, если люди не научатся возвышаться над своими внутренними конфликтами и разногласиями, уверовав в общего Царя Небесного.»
«Единственное лекарство против тщеславия – смех, и единственный недостаток, над которым можно смеяться, – тщеславие.»
«Мы познаём человека не по тому, что он знает, а по тому, чему он радуется.»
«Вначале было тщеславие. Сколько кушаний стремятся попробовать только потому, что они дороги!.»
«Тысяча фотографий Парижа не есть Париж.»
«Было бы так же нелепо отказать в сознании животному, потому что оно не имеет мозга, как заявить, что оно не способно питаться, потому что не имеет желудка.»
«Наш жизненный путь усеян обломками того, чем мы начинали быть и чем мы могли бы сделаться.»
«Всякий значительный поступок завершает собой длинную цепочку доводов и условий, а затем раскрывается в своих следствиях, ставящих нас в такую же зависимость от него, в какой находился он от нас.»
«Наш ум – это металл, извлечённый из формы, а форма – это наши действия.»
«Интуиция – это ставший бескорыстным инстинкт, способный рефлектировать по поводу собственного объекта и неопределенно наполнять его.»
«Природа художественного творчества такова, что произведения искусства, даже просто шокировав публику, имеют своим последствием преобразование общественного вкуса. Но только сила гения способна победить инерцию человечества.»
«Жизнь есть стремление, сущность которого состоит в том, чтобы пройдя форму зародыша, создать одним фактом своего роста расходящиеся направления, по которым распределится ее порыв.»
«Промежуток времени существует только для нас в силу взаимопроникновения состояний нашего сознания.»
«…Человеческое сознание, поскольку оно сообразуется с требованиями действия, состоит как в намерениях, так и в вычислениях, в координации средств для какой-либо цели и в представлении механизмов во все более геометрических формах.»
«Наши восприятия, ощущения, эмоции и идеи предстают нам в двойной форме: в ясной, точной, но безличной – и в смутной, бесконечно подвижной и невыразимой, ибо язык не в состоянии ее охватить, не остановив ее, не приспособив ее к своей обычной сфере и привычным формам… ощущения и вкусы предстают мне в виде вещей, как только я их изолирую и даю им названия; в человеческой же душе есть только процесс постоянного развития.»
