Книга Все, способные дышать дыхание - Линор Горалик

оторвался хвостик, сильно пахнет жареной бараниной, Яся Артельман защищает Ури Факельмана, и тут вскрывается, собственно, подлянка: это, значит, подразумевается, что мост защищается как-то сам собой, что никто не побежит с воем в сторону обезьянника, бросив автомат и для легкости скидывая на ходу амуницию: нет, имеется в виду, что мы защищаем в первую очередь друг друга в этих конкретных обстоятельствах. О, сколько интересного может произойти на всего одиннадцати метрах деревянного шаткого мостика: вот, например, быстро выясняется, что мертвые тела его стабилизируют и укрепляют, – мы, таким образом, заинтересованы с тактической точки зрения в увеличении количества мертвых тел; мостик становится все горбатее, Яся Артельман орет на своего Ури Факельмана, а Ури Факельман-то одурел и во весь рост хуячит по ним др-др-др-др-др, др-др-др-др-др, тогда Яся Артельман его просто пиздых прикладом под коленки, Ури Факельман хлоп мордой в чью-то мертвую попу, а граната ровнехонько у него над головой: пиуууу! Теперь давайте рассмотрим с учебной точки зрения этот интересный командирский прием: если бы Яся Артельман не защищал своего Ури Факельмана, мы бы лишились сейчас Ури Факельмана. Но: скольких бы в эти шесть-семь секунд уложил Ури Факельман? А с другой стороны – вот наш Факельман уже на ногах, орет: «Кибенимаааат!» – и др-др-др-др-др-др-др-др-др-др. Тут своего рода fuzzy logic, математика сослагательных наклонений; хотя смотрите, как интересно получается: вокруг Яси Артельмана и Ури Факельмана внезапно растет капуста! Объеденная до корня капуста, но важно не это, важен неминуемый вывод: Яся Артельман и Ури Факельман ушли, стало быть, с моста, они уже лежат не на мосту, а в самой серединочке контактного зоопарка, у Яси Артельмана здорово подвернута нога, он орет, орет горящая бяшка, теперь Факельман выполняет приказ: защищает своего Артельмана, то есть хватает его поперек талии и тащит к цветному домику для козочек, там бьются в истерике козочки, но Ури Факельман кое-как упихивает поверх козочек своего неходячего Ясю Артельмана; тут нам, конечно, чистая выгода: от Яси Артельмана уже нет никакой боевой пользы, он как-то сдулся от боли и визжит. «Не ори! Найдут! – орет Факельман. – Не ори! Найдут!» Оба молодцы; Яся Артельман орет не переставая, Ури Факельман лупит визжащих козочек прикладами по головам, хватает одну помельче и сует ее загривок в пасть Ясе Артельману, как мягкий духлявый кляп. Обожемой: прекратился визг, и пулеметчик, видимо, сделал соответствующие выводы, и теперь их, Яси Артельмана с его Ури Факельманом, совсем не видно за завесой того ада, который творится возле мостика (вон там торчит нога – это Ерема, Узиэль Ермиягу, но Адас Бар-Лев еще не знает, что приняла командование на себя; впрочем, в данный момент это тактически неважно). Оглядим же пространство боя и спросим себя: удался ли тактический, психологический, мета-гуманистический прием Узиэля Ермиягу? Хвостик оторвался, мостик сдан; зато у нас есть живой Яся Артельман и друг его Ури Факельман, поглядите на них: Ури Факельман выбил окошко в задней стене козьего домика, вылез сам и вытащил своего Ясю Артельмана. Пулемет переменил направление, и Ури Факельман, головой пихая под жопу Ясю Артельмана с мертвой козой во рту, ползет, ползет в сторону Ноева Ковчега – большого толстопузого строения с лекториями и диафильмами, с выставкой детских рисунков «Мой лучший друг – животное». А ну-ка раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, одиннадцать.