– Сэл, ты в порядке?
– Нормально, – отмахнулась я, прижав кулачок к груди, сердце билось быстро, больно тараня ребра, стараясь пробить грудную клетку. Смириться с новым миром, новым телом и своим незавидным положением у меня получилось намного легче, чем просто хотя бы попытаться принять предположение, что мама сейчас находится где-то в Темных землях, и ее хотят убить, – с чего ты взял, что это кто-то из моих близких?
– На Излом тебя вытянуло вместе с сосудом, я нашел следы темной магии и обрывки ритуальных плетений призыва в твоей крови. Когда сосуд пришел в круг, тело Селины уже было пустым, и тебя, попавшую сюда из-за призыва, просто бросило в ближайшую свободную оболочку.
– Это не объясняет, почему ты считаешь, что сосуд должен быть мне знаком.
– Все просто: ритуал, проведенный адептами, нашел подходящее для Рассах тело и вызвал его в круг призыва, тебя же зацепило случайно, только потому, что ты оказалась рядом с сосудом. Достаточно близко, чтобы призыв достал и тебя, но слишком далеко, чтобы он был в состоянии забрать вместе с душой и тело.
– Значит, я должна была находиться поблизости от сосуда? – уточнила на всякий случай.
– Да.
Мой облегченный выдох и нервный, совсем ненормальный смешок Гарса несколько обеспокоили:
– Ты точно в порядке?
– Лучше не бывает, – глупая улыбка помимо воли растягивала губы, – просто я же в общежитии была. В с-студенческом. Сосуд ваш – какая-то студентка, и даже не факт, что я ее знала.
Вэйд из гардеробной выбрался спустя каких-то пару минут. Со стандартно черной походной сумкой в руках и суровым выражением на морде.
– Ганэш, проверь, как идет подготовка к ужину, – велел он, чуть склонив голову в сторону двери, как бы поторапливая отравителя.
– Прощаться будете, – расплылся в загадочной улыбке тот, – ну прощайтесь, не буду мешать.
Гарс лениво оттолкнулся от подоконника, медленно прошелся по комнате, чтобы, чуть задержавшись в дверях, ехидно посоветовать:
– Особо не увлекайтесь, времени осталось не много.
Дверь за Гарсом закрылась, легкие, едва слышные шаги ознаменовали его уход, и только после этого я поднялась из кресла:
– И вот на него ты собираешься меня оставить!
– Кандидатуры надежнее у меня нет.
– А за домом следить кто-нибудь будет? – не то, чтобы я была безнадежным параноиком, но после эпичного вторжения адептов мне бы хотелось, чтобы за нами присматривал не только Гарс. Он, конечно, со всех сторон жуткий тип, но один, а адептов много.
– Разумеется.
Четыре полноценных, широких мужских шага – ровно такое расстояния было между дверью гардеробной и мной.
Сумка полетела на кресло, где я совсем недавно сидела, звякнули стальные застежки, благодаря которым она крепилась к седлу.
– И что, правда прощаться будем? – не поверила я, невольно отступив на шаг, когда Вэйд устало присел на широкий подлокотник. – Еще же ужин.
– Подойди, – мне протянули руку. Такой требовательный тон и очень подозрительный жест… и, конечно же, я отступила еще на шаг назад.
– Просто подойди, – вздохнул он, – мне нужно поговорить с тобой без Ганэша или Джаи. Потом не будет времени.
– О чем поговорить? – С опаской подступив ближе, я неохотно вложила свою руку в протянутую ладонь. Странное ощущение, как будто добровольно в капкан сунулась.
Пальцы Вэйда тут же крепко сжались на моей руке:
– Умница, – похвалил он, притягивая меня ближе, а я что-то совсем не чувствовала, что я умница, я просто не совсем понимала, что происходит. Ночной разговор на лестнице успел стереться из памяти, и я забыла, что женишок мне попался странный и иногда даже вроде как ласковый.
Вот только лицо у Вэйда сейчас было сосредоточенное, очень серьезное, и ласковым он совсем не выглядел.
Я послушно подошла ближе. И еще ближе. И… не выдержала просто, уперлась свободной рукой ему в грудь, чтобы прекратить свое приближение:
– Ты чего? – каких-то полшага – совсем несерьезное расстояние, но уж лучше так, чем оказаться прижатой к их мрачнейшеству.
– Пообещай, – поцеловав пальчики, Вэйд опустил мою руку на свое плечо, – что будешь слушаться Ганэша и не выйдешь из дома, пока я не вернусь.
– Вообще-то, если ты вдруг забыл, когда тебя рядом нет, я во сне хожу и за себя не отвечаю, – напомнила ему чуть нервно, чувствуя, что голос подозрительно подрагивает, и как будто дыхания не хватает. Слишком уж близко находился Вэйд, а опасные десять минут не прошли, и неловкость моя, подогретая теплом чужого тела, мутировала в смущение.
– Если бы мог, я бы взял тебя с собой, – признался он, будто не замечая, что меня немного корежит.
– Но не можешь?
– Темные земли – последнее место, куда я решил бы тебя отвезти.
Потеребив плотную ткань кителя на его плече, я как бы между прочим заметила:
– А там храмов нет.
– Сэл, ты со мной не поедешь, – отрубил он, – если хочешь увидеть сосуд, я это устрою. Но посмотреть на нее ты сможешь только после того, как я привезу ее в столицу.
– Вэйд…
– Просто пообещай, что никуда не выйдешь, даже с Ганэшем.
– То есть, ты тоже ему не доверяешь? – в порыве так сближающей нас настороженности по отношению к Гарсу я перестала упираться кулачком ему в грудь, разгладила лацкан кителя, за что заработала мимолетную, но очень одобрительную улыбку.
– Он умеет быть заботливым и не причинит тебе вред… сознательно, – неохотно признался Вэйд, – но иногда Ганэш просто переоценивает свои силы и жизнеспособность окружающих.
– Звучит совсем неутешительно, – заметила я, чувствуя, как разместившаяся на моей талии ладонь ненавязчиво пытается подтолкнуть меня вперед, – а что ты делаешь?
– Знаешь, зачем я приходил в дом Эллэри в тот день, когда ты очнулась?
– Навестить свою коматозную невесту, нет? – отрицательное покачивание головы сбило меня с толку. – Тогда не знаю, но подозреваю, что история душещипательная…
– Напрасно иронизируешь, – хмыкнул он, продолжая упираться левой рукой о колено, а правой бессовестно подтягивать меня к себе. От того полушага, что был между нами сначала, теперь в лучшем случае осталась половина.
Волнительная, блин, близость.
– То есть, правда, история душещипательная? – сдержав еще один маленький полушажок, я не выдержала: – Прекрати, пожалуйста.
– Я хочу тебя обнять, – просто сказал он, повергнув меня в шок своей честностью.
– Так бы сразу и сказал: давай, Селина, обниматься, – растерянно проворчала я, усиленно пытаясь в себе отрыть под тремя пластами непроходимой дури немного смелости, чтобы обнять уже эту угрюмую, но честную тучку. Отрыла.
