Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
Кадр из фильма «Нюрнбергский процесс» со С.Трейси и М.Шеллом
При активном участии ряда подсудимых вносились соответствующие изменения в законодательство. Понятие «государственная измена» было расширено настолько, что стало включать в себя любые проявления недовольства действиями нацистского режима и распространилось даже на лиц, не являвшихся гражданами Германии. Специальные квазисудебные ускоренные процедуры использовались как для расправы с теми, кто сопротивлялся нацистам, так и для устрашения остальных.
Еще одной линией сотрудничества германских юристов с гитлеровским «порядком» было обеспечение безнаказанности нацистов, нарушавших даже собственные законы. «Министерство юстиции обеспечивало неприкосновенность и амнистию в случае привлечения к суду и осуждения членам нацистской партии, совершавшим серьезные преступления против граждан оккупированных территорий. Членам нацистской партии, которые были осуждены за доказанные преступления, гарантировалось помилование».
БЕЗЗАКОНИЕ, ВОЗВЕДЕННОЕ В ЗАКОН
В своем выступлении на процессе главный обвинитель Телфорд Тейлор подробно обрисовал те роли, которые подсудимые играли в общих преступлениях нацистского государства. Одни готовили проекты законов, не имеющих ничего общего с общепризнанными правовыми принципами. Другие реформировали систему правосудия таким образом, чтобы превратить ее в послушное орудие режима. Например, подсудимый Курт Ротенбергер, бывший статс-секретарь министерства юстиции, подал в свое время на имя фюрера докладную записку, содержавшую следующее предложение: «Судья, который верен фюреру, должен судить «как фюрер». Для того чтобы гарантировать это, следует установить должность офицера связи без всяких промежуточных звеньев между фюрером и германским судьей. Он должен сообщать немецкому судье волю фюрера путем аутентичного толкования законов и правил…» Третьи давали судьям инструкции применять максимально жестокие наказания. Четвертые, напротив, содействовали освобождению от наказания преступников, если это были «наши люди». Так, ответственный чиновник министерства юстиции Франц Шлегельбергер организовал операцию по смягчению приговора двум солдатам вермахта, застрелившим в Польше двух священников просто из неприязни к католической церкви и полякам. Первоначально их осудили на длительное тюремное заключение, но с помощью Шлегельбергера дело закончилось для них двумя годами и последующей отправкой на фронт.
Пятые предъявляли обвинения и выносили приговоры, заставлявшие окружающих цепенеть от ужаса. Например, при активном участии Эрнста Лауца, главного обвинителя при Народной судебной палате, был приговорен к смертной казни водитель такси, всего-навсего имевший неосторожность поделиться со своей пассажиркой опасениями: «Фюрер сказал, что война будет продолжаться до тех пор, пока одна сторона не будет уничтожена. Любому ребенку понятно, что именно мы будем той стороной, если фюрер до этого не возьмется за ум и не предложит противнику мир». При этом аргументация сторонников подобного рода «жестких мер» была предельно откровенной. Вальтер Ротхауг, председатель специального суда в Нюрнберге, прямо записал в приговоре: «Общая неполноценность обвиняемого заключается в его характере и с очевидностью проистекает от того, что он принадлежит к польской расе недочеловеков».
ПРИГОВОР И ПОСЛЕ ПРИГОВОРА
Всех обвиняемых представляли квалифицированные защитники, упиравшие на верность своих доверителей долгу перед государством и присяге и подчеркивающие, что не они принимали законы и определяли политику в Третьем рейхе. Некоторые аргументы адвокатов были услышаны судом; так, например, с упоминавшегося выше Ротхауга сняли ряд обвинений, а четверо обвиняемых – один бывший прокурор и трое бывших судей – были оправданы трибуналом за недостаточной доказанностью их вины.
Шестеро подсудимых были приговорены к длительным срокам заключения – от семи до десяти лет, четверо – к пожизненному заключению, замененному чуть позже двадцатью годами (еще один умер во время процесса, а другой освобожден от суда по состоянию здоровья). Впрочем, никто из тех, кого признали виновными, не просидел в тюрьме более десяти лет – система значительного сокращения наказания заключенным, не нарушающим тюремных порядков и отличающимся слабым здоровьем, широко применяющаяся в США, позволила последним выйти на свободу в декабре 1956 года. В СССР эта мера была встречена официальным осуждением. И то сказать, судьи и прокуроры сталинского времени за схожие грехи были наказаны не в пример суровее – персональными пенсиями и полным набором причитающихся привилегий…
24. «…Государство их просто обмануло!» (Дело валютчиков, СССР, 1960–1961 годы)
В марте 2003 года газета «Известия» опубликовала фрагмент воспоминаний советского разведчика, работавшего в ГДР. Тот, в частности, рассказал о реакции своего молодого коллеги на знаменитое «дело валютчиков»: «Ведь эти валютчики пошли на преступление, зная, что в худшем случае они отсидят по десять лет, и это они принимали в расчет. Если бы они знали, что получат «вышку», они бы, возможно, на дело и не пошли. Государство их просто обмануло». Звали коллегу Владимир Путин.
ЭХО ФЕСТИВАЛЯ
Знаменитый призыв «Граждане, сдавайте валюту!», прозвучавший в беспокойном сне Никанора Ивановича Босого, управдома из гениального булгаковского романа, в 1950-е годы советскому человеку показался бы донельзя странным: в СССР того времени валюты практически никто не имел, да и мало кто когда-либо держал ее в руках. Немногочисленные счастливчики из числа дипломатов и внешторговцев, а также специалистов, артистов и спортсменов, бывавших за границей, тратили все до цента, сантима и пфеннига на отсутствующие или остродефицитные в СССР вещи – одежду, технику, лекарства. Поэтому преступления, связанные с валютой, были редкостью, а статья Уголовного кодекса, предусматривавшая ответственность за соответствующие деяния, относилась к числу умеренно строгих – от трех до восьми, обычное дело…
После смерти Сталина «железный занавес» со скрипом приподнялся, и в Советский Союз начали приезжать иностранные туристы. Особенно «урожайным» в этом плане оказался 1957 год, когда в СССР с большим успехом прошел VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов: на него приехали тридцать четыре тысячи человек из ста тридцать одной страны. Помимо незабываемых впечатлений от общения с представителями иных культур и некоторого количества «детей фестиваля», родившихся у советских женщин, гости оставили в нашей стране немалое количество валюты, обменянной по официальному курсу (доллар, например, стоил около девяноста копеек). Однако, как вскоре выяснили соответствующие органы, часть валюты не попала «в доход государства», а перешла в карманы приветливых молодых людей, которые покупали ее у представителей передовой демократической молодежи по курсу, в пять-семь раз превышавшему государственный. Более того, по окончании фестиваля эти молодые люди не вернулись на институтскую скамью и стройки социализма, а продолжали свою преступную деятельность в районе улицы Горького, именуемой на их сленге «эрзац-Бродвей» или «плешка», и Невского проспекта. КГБ «напряг» осведомителей, и довольно быстро выяснилось, что фарцовщики представляют собой по-военному организованную структуру, во главе которой стоят некие Ян Косой и Владик Червончик. Вскоре начала поступать информация и о третьем «организаторе и вдохновителе» по прозвищу ДимДимыч.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
