В течение всей карьеры Мэкк, в силу своей специализации, должен был и действительно всегда интересовался необычными людьми. Однако в конце 1980-х годов он занялся исследованиями, которые поставили под угрозу не только его карьеру, но и многие дружеские связи. Он стал изучать вопрос похищения людей инопланетянами.
Впервые услышав о феномене похищения инопланетянами, Мэкк засомневался. По его воспоминаниям, он решил, что люди, рассказывающие о контактах с инопланетянами, являются сумасшедшими по определению. Тем не менее он стал проводить сеансы регрессии под гипнозом у себя дома. И чем больше времени он проводил с такими пациентами, тем больше осознавал, что они не страдают психическими заболеваниями.
В интервью 1994 года Мэкк сказал: «Я думаю, что это настоящая загадка. И я думаю, что человеку бывает полезно сказать: «Я не знаю».
В этом состоит одна из характерных черт переориентации – нельзя избежать непонятного. Любознательность заставляет идти путями, на которых не бывает ответов на все вопросы. Мэкк, как и положено еретикам-отщепенцам, с головой погрузился в тему.
Для Мэкка и его группы наиболее убедительным стало посещение школы в деревушке Рува в Зимбабве. Шестьдесят учеников в возрасте от восьми до двенадцати лет утверждали, что видели НЛО во время утренней большой перемены. Дети подробно рассказывали о том, как выглядел космический корабль, и о существах с огромными черными глазами.
Доминик Калиманопулос, бывший научный ассистент Мэкка, говорит: «Я работала с Мэкком на теме похищений, но всегда относилась к этому довольно скептически. Но когда я услышала этих детишек, то поняла, что они рассказывают о том, что с ними было на самом деле. Они не выдумывали то, о чем говорили. Когда мои собственные дети были маленькими, я всегда понимала, когда они пытались врать. А эти дети точно не врали».
Мэкк и его группа побеседовали с сотнями людей самых разных возрастов и занятий, которые утверждали, что их похищали. Мэкк не счел их опыт новым заболеванием или синдромом. Он утверждал, что это именно общество обязано изменить свои взгляды и намерения сообразно этому феномену. Эта его позиция стала объектом серьезной критики.
В интервью 1997 года Мэкк объяснял: «Это не относится к какой-то конкретной области знания. Это не относится к психиатрии. Это не относится к физике. Это не относится к религии. Это не относится к антропологии. Это не относится к истории науки. И тем не менее каждая из этих дисциплин может внести свой вклад. Дело в том, что если нечто не вписывается в наши представления о действительности и при этом люди, которые испытали это нечто, находятся в здравом уме, искренни, не ищут выгод и, по сути, являются проводниками в новую реальность, то обязанностью ученых является поставить под сомнение существующее представление о действительности».
Мэкк считал нежелание общества дать объяснение феномену похищений изъяном культуры. Он утверждал, что похищенные инопланетянами не страдали психическими заболеваниями или отклонениями – просто существующее мировоззрение не располагает способами интерпретации этого феномена.
Некоторые из главных критиков Мэкка считали весьма спорным использование им гипноза. Исследования Мэкка во многом основывались на концепции возвращенной памяти, которая соответствует фрейдовской теории подавления, предполагающей, что сознание подавляет травматический опыт, чтобы человек не испытывал тревожности. Таким образом, загипнотизированный пациент может вернуться к подавленной травме и вспомнить детали своего похищения, которые до погружения в гипнотический сон представлялись ему в виде странных пугающих фрагментов. Весь вопрос в том, являются ли эти подавленные воспоминания артефактами ума или это действительно воспоминания. Полемику вызывала склонность Мэкка весьма буквально воспринимать рассказы пациентов об их встречах с инопланетянами.
Переход Мэкка к изучению похищений инопланетянами стал серьезным переворотом. Углубившись в свои изыскания, он пришел к выводу о том, что традиционная наука не вполне способна объяснить многое из того, что касается космоса. Подобное заключение стало причиной прямого конфликта внутри его департамента, и многие из ученых отвернулись от Мэкка, считая его работу совершенно «не соответствующей». Лишенный поддержки семьи и конфликтующий с научным истеблишментом, Мэкк сумел найти сочувствующих на стороне. Среди них были филантроп Лоренс Рокфеллер, помогавший финансировать исследования; актер Вуди Харрелсон, заходивший побеседовать, и адвокат, профессор в Гарвардском университете, Алан Дершовиц, защищавший его право на научную свободу.
В 1994 году декан медицинского факультета Гарвардского университета создал внутреннюю комиссию для расследования научной и преподавательской деятельности Мэкка. Это была настоящая инквизиция, заставившая Мэкка ощущать себя гонимым и неверно понятым. Хотя в конечном итоге декан перед лицом комиссии вновь подтвердил право доктора Мэкка на академическую свободу, нанесенный ущерб был непоправим.
В своем интервью, данном позже в том же году, Мэкк ответил своим критикам, заявив: «Нападки на меня состоят в том, что я «верующий», то есть считают, что это вопрос веры и религии, а не науки и эмпирики. В этом я совершенно не убежден и готов оспаривать. Сумма всех клинических и психологических знаний, накопленных мной за сорок с лишним лет практической деятельности, позволила мне прийти к нынешнему пониманию вопроса и к выводу о том, что данный феномен в определенной степени реален. Я не менял своих убеждений. Верования здесь ни при чем. Речь идет об эволюции мышления в процессе моей клинической деятельности. А задействовал ли я все свои мысли и чувствования? Свою интуицию? Да. И я считаю, что именно так и должен поступать каждый хороший профессионал в области психиатрии».
По мере того как слабел его научный авторитет, нарастали гнев и раздражение Мэкка. По словам Калиманопулос, «Мэкку нелегко было сознавать, что он стал персоной нон грата в организациях, созданных при его же участии». Хотя он всегда был своего рода белой вороной, ему удавалось продуктивно сосуществовать с господствующими направлениями системы. Когда же система поставила его профессиональную состоятельность под сомнение, Мэкк стал искать новых союзников. Он расширил круг общения и завязал отношения с единомышленниками среди коллег и знакомых. Для любого, кто переживает глубокую переориентацию, существенно важно находиться в окружении сторонников, которые испытывают искреннее уважение, могут поддержать в переходный период и помогают справляться с противниками.
На личностном уровне Мэкку было далеко не просто одновременно придерживаться столь различных мировоззренческих установок. Он не вполне понимал, каким образом может защищать идеи, шедшие вразрез с учениями, которые составляли дело его жизни. Но дерзость ума, отличавшая его научную деятельность, не позволила ему отойти от трудов, ставивших столь острые вопросы о человеческой идентичности и космической реальности. Несогласие Мэкка с воззрениями коллег и необычность его занятий создали ему репутацию «того гарвардского профессора, который верит в инопланетян». Тем не менее благодаря своему энтузиазму в познании он приобрел группу поддержки, жизненно важную для душевного равновесия и благополучия.
