– Положимся на волю Аллаха, они не сразу начнут всех расспрашивать, сначала перероют всю гостиницу.
Под взглядами работников, которые все до одного, бросив работу, подошли к воротам, парочка пересекла поле и выбежала на караванную дорогу.
– Интересно, далеко отсюда до Мараги? – тяжело дыша, спросила Йасмин.
– Этот караван-сарай, стоит на полпути между городами, – запыхавшись, ответил Али.
– Мы пойдем пешком?
– Ты догадливая девушка, – заметил Али.
– Это что, насмешка? – подозрительно спросила Йасмин, опровергая утверждение спутника.
– Боже упаси.
– А то смотри у меня, я насмешек не люблю.
– Кто же их любит? – переводя вопрос в теорию, сказал Али. – Я могу тебя понести на руках, если ты устанешь.
– Что это вдруг?
– Нравишься ты мне, – вырвалось у него, но Али тут же пожалел об этом. Не лучшее было время до признаний.
Йасмин бросила на юношу строгий взгляд, в котором сквозило любопытство, ничего не ответив, и пошла по дороге.
– Эй, подожди, – окрикнул ее Али.
Девушка обернулась, и Али невольно залюбовался ею.
– Ну что, – нетерпеливо спросила она. – На тебя столбняк напал, говори уже!
В этот рассветный час кругом на полях и на дороге, в том числе лежал утренний туман, и в этой дымке она была похожа на пери, выглядывающую из облаков.
– Нам нельзя идти по дороге, – наконец выдавил он, – хорезмийцы именно на ней и будут нас искать, когда поймут, что мы сбежали. Пойдем по степи, вдоль дороги.
– Но так мы далеко не уйдем.
В этот момент послышался стук копыт. Али, Схватив девушку за руку, он сбежал с дороги в сторону, Где туман был гуще, и для верности бросился наземь, за небольшим холмиком, потянув за собой Йасмин, которая безропотно подчинилась. Ждать пришлось недолго. Вскоре обрисовался контур лошади, которая неторопливо переставляла копыта.
– А где же всадник? – удивленно пробормотал Али. Когда лошадь приблизилась, он разглядел всадника, который ехал, полулежа, склонившись к холке. Это был курьер. До них донесся жалобный стон и ругательство, что-то вроде «Не тряси, сволочь!», которое он отпустил в адрес лошади, требуя, чтобы она ехала медленно.
– Друг, – сказал ему вслед Али, – как я тебя понимаю. – Потом добавил: – А говорят, на дармовщину голова не болит.
– А что это с ним? – спросила Йасмин. – И кто это?
– Это курьер, – пояснил Али. – У него похмелье.
– Это как?
– Это ужасно. Голова раскалывается.
– А у тебя? Ты ведь тоже пил с ним.
– У меня тоже.
– А что же ты не стонешь и не жалуешься?
– Я мужественный, – заявил Али.
Йасмин насмешливо взглянула на него. Потом перевела взгляд на курьера.
– Таким ходом он нескоро доберется.
– Нам это как раз на руку.
– Это уже не имеет значения. Дело сделано, – возразила Йасмин, – И чем быстрее он доберется до Мараги, те быстрее отца выпустят. Разве не так?
– Когда его выпустят, иншаллах, – сказал Али. – Ему надо будет тут же уносить ноги, а кто-то должен будет сказать ему об этом.
Курьер проехал и скрылся из виду. Они поднялись, и Йасмин, оглядев себя, воскликнул: – Я вся мокрая!
– Роса, – сказал Али. – Я тоже мокрый. Сейчас выйдет солнце и высушит нашу одежду.
– Но мне уже холодно, я могу заболеть.
– Пойдем, от ходьбы согреешься.
Али направился к дороге.
– Кажется, ты сказал, что лучше идти вдоль дороги.
– Вдоль дороги будем идти, когда роса просохнет. Я не хочу, чтобы ты заболела.
– А как же хорезмийцы?
– Мы услышим топот копыт и спрячемся.
Али вышел на дорогу и бодро зашагал по ней. Йасмин последовала за ним.
После часа ходьбы он сказала:
– Я устала, ты что, собираешься до Мараги пешком идти?
– У тебя есть другое предложение?
Йасмин ничего не ответила, и они продолжали идти. Дорога шла через степь.
По правую руку тянулись невысокие горы, очень старые, лишенные какой-либо растительности. Между тем взошло солнце, и утренний туман растаял, словно его и не было. Через некоторое время Али увидел в низине поодаль пасущееся стадо овец. Сказал девушке: «Подожди меня здесь» – сбежал с тропы к стаду и, переговорив с пастухом, вернулся через некоторое время, ведя за собой осла.
– Вот, – сказал он, – Прошу садиться.
– Ты хочешь сказать, что я сяду на осла? – высокомерно спросила Йасмин.
– Ну да, ты же устала.
– Ни за что, это ниже моего достоинства.
– Послушай, – разозлился Али, – Ты не дочь вазира, ты мальчишка, которых бродяжничает со своим братом. О каком достоинстве ты толкуешь?
– Сам садись.
– Между прочим, я заплатил за него деньги.
– Мог бы купить лошадь.
– У него не было лошадей. Ладно, не хочешь, сам поеду.
Али собрался, было, сесть на осла, но Йасмин передумала.
– Ладно, – сказала она. – Я поеду.
Али помог ей взобраться на животное и пошел, ведя за собой осла поводу.
– Спасибо, – через некоторое время услышал он. – Ты обо мне все время заботишься, а я неблагодарная. Когда мы спасем отца, он вознаградит тебя.
– Ладно, – сказал Али, – Я это делаю не ради денег.
– А ради чего? – лукаво спросила Йасмин.
Али хотел сказать правду, но в последний момент передумал.
– Я многим обязан твоему отцу и вообще вашей семье. Я помню добро.
– Ну что же, похвально, – сказала Йасмин, однако в голосе ее слышалось разочарование. – А что это за кучи? – спросила она. Али повернул голову.
Девушка указывала на конусообразные возвышения, которые тянулись в разные стороны и через неравные расстояния.
– Это кяризы, – сказал Али.
– А что такое кяризы?
– Колодцы, подземная система орошения, – начал было объяснять Али, но замер, прислушиваясь.
– Что? – спросила Йасмин.
– Кажется, кто-то скачет.
Йасмин прислушалась.
– Да нет, по-моему, тебе кажется.
– Точно, это хорезмийцы, – сказал Али, указывая рукой назад.
В перспективе прямой как стрела дороги, показались головы всадников. Али оглянулся, ища укрытия, но кругом была степь, лишенная каких-либо деревьев, за которыми можно было бы укрыться. Тогда он сдернул с осла Йасмин, сильно хлопнул по крупу животного, отчего оно припустило вскачь, и, скомандовав: «Беги за мной», бросился к вышеупомянутому кяризу, на ходу разматывая чалму.
