Свою отдельную войну вели российские пограничные части. Протяженность границы с Афганистаном составляет почти 1400 километров, и это чрезвычайно трудные для охраны километры — часто граница проходит по диким первобытным горам и ущельям. Эту огромную дистанцию контролировали только 3500 пограничников. Через рубеж почти непрерывно пытались прорваться жители соседнего Афганистана. Моджахеды шли сами, несли оружие и — транспортировали крупные партии наркотиков. С мая по декабрь 1992 года на границе задержали тысячу нарушителей, у которых изъяли более 500 стволов огнестрельного оружия. В 1993 году попытки прорыва стали все более массовыми, а нарушители оказывались вооружены все лучше и лучше. Каждый месяц на границе конфисковывали центнеры наркотиков и прекурсоров.
Далекая Родина не особо заботилась о том, в каких условиях военные охраняют ее дальние рубежи. Рассказы бойцов об условиях службы в Таджикистане воскрешают в памяти мемуары офицеров и солдат Кавказской линии XIX века. Пограничник вспоминал о тяготах службы:
«Не было солярки, дров, угля, почти не было продуктов. Мука тоже кончалась. На обеды шел сухпай. Однажды вместо продуктов прислали “Урал” с солью. Полную машину. Бортом закинули две бочки керосина, и его мешали с маслом, чтобы дизель хоть как-то мог работать — по два часа в день, чтобы зарядить батареи для радиостанций. На дрова разобрали нижний склад. В спальне сложили печку, обложив металлическую буржуйку кирпичами. Но застава службу несла. Какое кому до нас было дело? Было ощущение, что про нас просто забыли… Понимаю, что для страны это были тяжелые времена, но оставить нас без снабжения вообще!?»[64]
К сожалению, бытовые условия были далеко не худшей из проблем. Не хватало людей, патрули постоянно вынуждены были вступать в бой. Даже появление нескольких дополнительных батальонов (казахский, киргизский и узбекский) сделало положение лишь ненамного лучше. Бои шли каждый день, поскольку Афганистан оставался неиссякаемой шкатулкой Пандоры.
Самый тяжелый бой пограничники приняли в ночь с 12 на 13 июля 1993 года. Тогда произошло знаменитое нападение на 12-ю заставу.
Пограничники были костью в горле у моджахедов, пытавшихся пробиться в бывшую советскую Азию. И боевики запланировали радикальное решение проблемы: вырезать несколько застав и создать надежный коридор в Таджикистан. Целью первой атаки был выбран пост «Сари гор», или 12-я застава Московского пограничного отряда. Здесь имелись хорошие переправы через реку. К тому же застава не была рассчитана на отражение полноценного штурма. Она стояла в низине, и ее можно было простреливать со всех окружающих высот. Вооружение и число людей в погранотряде также не позволяли считать заставу неприступной крепостью: на 12-й дежурили 48 человек, имевших при себе один станковый гранатомет и одну БМП с экипажем из 201-й мотострелковой. Пограничникам повезло — на заставе имелось несколько пулеметов сверх штата, и это сыграло свою роль во время боя.
Для штурма собрали 250 боевиков во главе с Кори Хамидулло, известным в этих краях полевым командиром. Налетчики имели 2 миномета, 4 безоткатных орудия, 5 установок реактивных снарядов и 30 гранатометов — словом, по количеству вооружения и численности нападавших значительно превосходили заставу.
Перед рассветом на территории погранотряда залаяла собака. Клевавший носом часовой пустил осветительную ракету — и обнаружил готовящегося к атаке неприятеля. На заставе подняли тревогу, начался бой. БМП почти сразу сожгли перекрестным огнем с высот. Начался пожар. Был убит командир пограничников, старший лейтенант Майборода. Однако бойцы не потеряли присутствия духа и активно отстреливались. На позициях мотострелков уже знали, что происходит, и выслали в помощь людей с танком и «Шилкой» — зенитной установкой с батареей автоматических пушек, которая использовалась для стрельбы по наземным целям. Однако помощи застава могла просто не дождаться: на дороге спасителей ждали мины и засады.
Около трех пополудни, когда на заставе уже заканчивались патроны, лейтенант Мерзликин, командовавший теперь боем, решил пойти на прорыв. У пограничников остался последний цинк патронов[65], одну из атак уже отбили шанцевым инструментом, так что решение оказалось своевременным: лейтенант и его люди бились ровно до исчерпания возможностей к сопротивлению. Отход прикрыли вертолеты, разбившие минометные позиции боевиков, и остатки заставы смогли выбраться навстречу маневренной группе майора Масюка. К этому моменту все пограничники получили ранения, сам Мерзликин с трудом говорил из-за контузии. Отправив раненых в тыл на вертолете, маневренная группа продолжала движение. К вечеру группа проложила себе путь на развалины заставы. На месте боя нашли одного бойца, прикрывавшего отход. Это был таджик, израненный, но не сложивший оружия. Вскоре удалось отыскать еще четверых пограничников. На пятерых спасенных приходился единственный короб пулеметных патронов. 12-я застава в буквальном смысле сражалась до последней капли крови и последнего патрона.
На героической заставе погибли 25 солдат и офицеров. Были убиты также около 70 моджахедов, однако тяжелые собственные потери не позволяли радоваться победе. К бойцам заставы и маневренной группы никаких вопросов не было: они действовали четко, грамотно и эффективно. Однако стало ясно, что сама по себе организация службы на границе не выдерживает критики: бойцов заставы следовало готовить не к задержанию отдельных нарушителей, а к настоящему штурму со стороны противника. После этого боя погранзаставы начали оснащать минометами, пограничников также усилили самоходками и «Градами». Уже 18 августа столь же яростная атака моджахедов на тот же самый участок захлебнулась в крови: афганцев накрыл бешеный огонь тяжелой артиллерии.
Кстати, в атаке на 12-ю заставу участвовал человек, о котором вскоре услышат в России. С пограничниками сражался уже лишившийся пальцев на руке арабский боец за истинную веру Хаттаб. К сожалению, его не удалось достать в 1993 году, и убили его только много лет спустя уже в Чечне.
Последние сполохи
Отряды исламской оппозиции отступили в глубь Памира. Однако они продолжили вести партизанскую войну. Таджикистан фактически распался. Ходжент и Куляб жили своей отдельной жизнью, на Памире оставались анклавы исламистов, а значительные территории не контролировал вообще никто. Таджикистан очень сильно зависел от состояния ирригационной системы, но теперь эта система лежала в руинах, и разоренная страна столкнулась с проблемами даже в обеспечении водой. Промышленность исчезла, экономики не существовало. Война закончилась сама по себе, естественным путем, в результате того, что ее стало невозможно продолжать. 25 мая 1993 года Россия и Таджикистан заключили договор о сотрудничестве, а российские пограничники получили официальный статус. Размах боевых действий резко упал. На поле боя еще оставалось до 20 тысяч таджикских солдат и до 17 тысяч бойцов исламской оппозиции, но за спиной таджиков маячила российская армия, так что одолеть правительство исламисты не могли. Но и Душанбе не имел возможности окончательно задавить неприятеля. Боевые действия то прекращались, то возобновлялись, а переговоры не удавалось даже начать: первый официальный представитель правительства был попросту расстрелян еще до начала диалога.
