— Свечное сало? — в недоумении повторил Алекс. Старушка помяла сало между большим и указательным пальцами:
— Ну да, это воск, сделанный из животного жира.
— Вы считаете, в этом куске свечного сала что-то хранится? — вытащил свой складной нож Джон. — Сейчас поглядим. В воске хранить — великое дело, что угодно пролежит целую вечность!
Но Эйлин удержала руку Джона.
— Не режьте, можете повредить то, что внутри. Давайте я растоплю воск.
Комок положили в старую кастрюлю, и Уилл поставил ее прямо на решетку каменного очага. Все в ожидании столпились вокруг. Бену показалось, что в помещении стало невыносимо жарко. Ему почудилось, что пахнет керосиновыми лампами и промокшей от морской воды одеждой, развешанной для просушки. Снова закачались под ногами доски палубы корабля, затерянного посреди бушующей стихии. Но радостное восклицание Эми заглушило шум океана, и Бен вернулся к действительности.
— О! Я вижу большое золотое кольцо! Мать Уилла обмахивала лицо фартуком.
— Уф! Да уберите же эту гадость скорее! Пусть там даже и золото, только от него такая вонь!
Уилл закутал руку в тряпку и вынес кастрюлю во двор. Она раскалилась, и воск быстро таял.
Уилл был рад очутиться на свежем воздухе. Грязная пленка на воске распустилась, и он увидел, что скрывалось под ней. Это было не кольцо, просто Эми разглядела только верхние круглые края.
Это была золотая чаша, чаша из алтаря!
Старый моряк осторожно, пустив в ход две палочки, выудил ее и тщательно вытер.
— Вот это да! Поглядите, какое сокровище припрятал для нас Святой Лука!
Чаша оказалась ничуть не тронутой временем, как будто она только что вышла из рук мастера. Она была из тяжелого золота превосходной работы и покрыта затейливыми узорами. А ее массивное основание украшали четыре рубина с голубиное яйцо каждый.
Эми благоговейно взяла сосуд в руки и подняла его так, что золото и драгоценные камни засверкали на солнце.
— Вот она, первая награда! Но зачем ее спрятали чуть ли не на дно этого колодца?
Бен пожал плечами.
— Кто знает… Надо мне съездить за миссис Уинн. Ей, наверно, захочется взглянуть на эту чашу. Небось она стоит кучу денег.
— Давайте устроим миссис Уинн сюрприз, — пришла в голову Эйлин блестящая мысль. — Я приготовлю для нас всех ужин, а ты, Бен, передашь миссис Уинн, что мы приглашаем ее в гости. Уилл заглянет к вам вечером и привезет ее сюда. Матушка уже давным-давно не виделась с миссис Уинн, правда, ма?
Мать Уилла ковыляла обратно к дому и на ходу бросила:
— Рада буду повидаться с Уинни. Только сперва надо дом прибрать. И опрыскать все сиреневой водой, чтобы избавиться от этой вони!
Нед с нетерпением ждал Бена и кинулся ему навстречу. Бен потрепал друга по голове: «Куда ты задевался, приятель? Остался без булочек с кремом, а нас угощали на ферме у Драммондов. Ну, мне есть, что тебе рассказать!»
Черный Лабрадор не противился столь ласковому обращению, и сам сообщил Бену: «Прежде я тебе расскажу, приятель! Я сбегал к Смизерсам и подслушал, как Уилф договаривается со своей шайкой. Я затаился у задней изгороди, пока негодяи совещались на лужайке. Слушай! Они ужасно боятся Джона. Что-то у них с ним было. Называют его „маньяк-профессор“. Но они не знают, что ты с ним познакомился. Уилф хочет подначить тебя войти в полночь в Дом призрения. Он воображает, будто Джон тебя живьем съест или что-то в этом роде, не знаю, что уж делают эти маньяки-профессора с теми, кто нарушает их покой. Вот я и решил тебя предупредить».
«Ага, значит, когда Уилф будет меня подначивать, надо сделать вид, будто я до смерти перепугался, — покачав головой, засмеялся Бен. — Ладно, предупредим Джона, а теперь слушай, что я нашел…»
Глава 28
Мисс Уинн находилась в сильном волнении. На это были причины. Во-первых, приглашение на ужин к Драммондам, которых она не видела с тех самых пор, как скончался капитан Уинн. Во-вторых, и это было, наверно, самое главное, Бен намекнул ей о какой-то важной находке. Но не желая раньше времени что-либо объяснять, юноша свистнул Лабрадора, и они ушли к Джону, предупредить старого моряка о том, что готовится нынче ночью. И глядя на эту парочку — юношу с моря и его черного пса, — миссис Уинн порадовалась, что пустила их к себе. Чутье подсказывало ей, что именно они изменят жизнь в Чапелвейле.
До самого вечера старая леди перерывала шкаф, решая, что бы понаряднее надеть.
Она как раз закалывала последние шпильки в прическу, когда к калитке подкатил на своей двуколке Уилл. С ним были Алекс и Эми. Нед мигом выскочил познакомиться с Делией и сразу решил, что они будут друзьями, больше он от лошади не отходил. Тут подоспел и бодро шагающий Джон; на шее у него красовался новый красный платок, борода была расчесана. Он помог миссис Уинн сесть в двуколку, и они тронулись в путь.
Эйлин и мать Уилла постарались, и ужин — ростбиф с картошкой и всякими подливками, а на десерт свежая клубника со сливками — удался на славу. Пока леди потягивали вино из бузины, присланное матерью Эми и Алекса, Уилл и Джон убрали со стола. Маленький Уиллум заснул на диване, а Бен угощал своих молодых друзей лимонадом. Джон и Уилл вернулись из кухни, каждый со стаканом пива в руке.
После ужина Уилл вытащил из-за спины чашу и водрузил ее на каминную полку. В чаше, наполненной водой, стояло шесть белых роз. Миссис Уинн замерла от восхищения.
— О, какая красота! Это ваша фамильная реликвия, Сара?
— Нет, это ваша фамильная реликвия, Уинни! — улыбнулась мать Уилла.
Они с Эйлин начали наперебой рассказывать миссис Уинн, как нашли чашу, а тем временем Уилл показал остальным, что он нашел еще.
— Сегодня день сюрпризов не только для миссис Уинн. Поглядите-ка, что я обнаружил, когда выливал из кастрюли воск. — И он показал дощечку длиной в восемь дюймов[14]и шириной в дюйм. Благодаря свечному салу темная дощечка отлично сохранилась.
Бен перевернул ее и провел по дереву ногтем большого пальца.
— Здесь вырезана какая-то надпись, только какая, разобрать трудно.
Алекс вынул из кармана огрызок карандаша.
— Дайте-ка я попробую.
К нему придвинули лампу, и он стал водить грифелем по углублениям в дереве.
Эми вглядывалась в проявляющиеся буквы.
— Похоже на букву «с», повторенную восемь раз, а в конце грубыми штрихами нарисованы какие-то животные на прямых ногах. Вроде, две собаки, так мне кажется.
Лабрадор презрительно фыркнул и тронул лапой руку Бена: «Ничего себе собаки! Если бы я так выглядел, я бы утопился! Послушай, сдается мне, это лошади. Скажи ей, будь другом, давай, вступись за собак!»
