Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Я была приятно удивлена и взволнована тем, что Пэтти и Эйприл попросили меня провести обряд бракосочетания. За несколько недель до 18 июня мы остановились в лагере «Медвежий маршрут» и начали подготовку к свадьбе. В качестве подарка невестам Тим решил организовать праздничный стол, а я – сделать все возможное, чтобы поддержать их, успокоить и помочь провести прекрасную церемонию.
До самого июня мы наслаждались сказочным путешествием. Норма соглашалась практически на все, и казалось, что она даже идет на поправку. Лекарства способствовали ее хорошему самочувствию, и она ощущала себя бодрой и энергичной. Благодаря вкусной еде, которую мы пробовали вместе, она набрала вес, а ее щеки подрумянились на солнце. Она продолжала радоваться жизни. Естественно, не обходилось и без трудностей, но то потрясение, которое мы пережили практически год назад в Преск-Айле, осталось далеко в прошлом. Казалось, нам сопутствует удача и все невзгоды позади.
Это произошло за неделю до свадьбы. Тогда мы провели целый день с Пэтти: вкусно пообедали в Стрип-Дистрикте и покатались по склону горы Вашингтон, с которой открывается отличный вид на центр Питсбурга. Когда я, Норма и Тим вернулись в фургон, мы обнаружили, что наш любимый питомец сам не свой. Мы решили, что он чем-то поперхнулся, но чем больше мы наблюдали за ним, тем яснее нам становилось, что с ним случилось что-то серьезное. Он воротил нос от любимых лакомств и пытался срыгнуть, но безуспешно. Голова его стала тяжелой, а взгляд затуманился.
Мы быстро нашли в интернете адрес ближайшей ветеринарной клиники, сели в джип и поехали. Эти двадцать минут были самыми долгими в нашей жизни. Норма осталась ждать нашего возвращения в фургоне. Мы так торопились, что даже толком не объяснили ей, что происходит.
Рентген показал, что у Ринго заворот кишок и его буквально раздувает изнутри. «Он скоро умрет, – прямо сообщила нам доктор Уилсон, – единственная надежда на спасение – это немедленная операция». Ее голос звучал не очень обнадеживающе, словно оптимизм когда-то сыграл с ней злую шутку.
Сотрудники ветеринарной клиники задавали мне и Тиму те же самые вопросы, которые мы обсуждали с Нормой на протяжении последних нескольких месяцев. «Если произойдет остановка сердца, вы настаиваете на искусственном дыхании?» «Сколько средств вы готовы выделить на лечение?» «Если мы не сможем спасти его, вы хотите кремировать его тело?» Все это было настоящей пыткой.
Однако я удивилась, осознав, что некоторые наши ответы о Ринго отличались от ответов Нормы. Ринго – часть нашей семьи, наш малыш, он успокаивает нас и понимает тогда, когда никто другой не способен этого сделать. Он не может умереть. Не сейчас.
«Боже мой», – только и смогла выдавить я.
В кабинет вошла молодая лаборантка. В руках она держала два листа с расшифровкой стоимости операции по спасению Ринго. Она начала зачитывать каждый пункт, а я едва слышала ее и с трудом воспринимала информацию. Тим, должно быть, чувствовал то же самое. Он прервал ее, попросив озвучить конечную сумму. «У нас очень мало времени», – сказал он. Денег требовалось много. И не было никаких гарантий. Мы все равно подписали документ, поскольку не представляли жизнь без Ринго.
В кармане Тима лежал необналиченный чек. Восемь лет назад он унаследовал машину своей сестры, но за ненадобностью мы недавно продали ее. Выручки от продажи машины хватало ровно для того, чтобы покрыть расходы на операцию. И вновь мы почувствовали, что Стейси нашла способ вмешаться и позаботиться о нас.
Ринго подготовили к операции, ему поставили капельницу со снотворным, закрепив ее на левой лапе. Он махал хвостом, а мы пожелали ему добрых снов, возможно, прощаясь навсегда. Когда Тим заводил машину, я взглянула на него. Глаза у него были красными и опухшими, наверное, как и мои. У меня скрутило живот, а руки тряслись. Мне показалось, что я заболеваю. Тим едва мог вести машину: из-за слез он практически не видел дороги. Мы были крайне подавлены.
Поднявшись по ступенькам в наш фургон, мы сели на диван рядом с Нормой и разрыдались. Раньше мы никогда не оставляли ее одну, да еще и в неведенье. Тим не спеша рассказал ей о случившемся. Он говорил обрывками, а голос его надрывался, когда он пытался вспомнить подробности. «Мам, все очень плохо, – закончил он, – мы не знаем, чем это закончится». И он зарыдал снова. Он взял меня за руку. Мы пребывали в полной безысходности, казалось, ничто не может нас утешить.
«ПОСЛУШАЙТЕ» – сказала Норма. Звук ее голоса заставил меня перестать рыдать, и я в удивлении подняла на нее глаза. Она не кричала, но говорила громко и уверенно. Оторвав руки от лица, я взглянула на Тима, которого, казалось, ее командный тон поразил еще больше. – Вы должны мыслить позитивно, – потребовала она, – ради Ринго. Вы должны верить в то, что с ним все будет хорошо. Иначе вы сделаете ему только хуже».
Было уже намного позже девяти вечера, и мы проводили Норму до кровати в тишине, без нашего обычного ритуала с танцами и пением. На нас подействовала сила ее убеждения, и мы пытались взять себя в руки. Мы так и не сомкнули глаз, пока, наконец, не раздался звонок из ветеринарной клиники, положивший конец нашему трехчасовому беспокойству. «Мы вскрыли Ринго, и у меня для вас хорошие новости, – сказала доктор Уилсон, – селезенка не повреждена, вы успели вовремя».
Мы с Тимом прильнули к телефонной трубке, прижавшись щеками друг к другу: из-за проблем со связью мы с трудом могли разобрать, что говорила нам доктор Уилсон. Из глаз у нас потекли слезы, сливаясь в общем потоке и капая на ковер под нашими ногами. «С ним все будет хорошо?» – спросила я с надеждой.
«Пока еще нельзя точно сказать, что его жизни ничего не угрожает, – предупредила она, – его желудок и внутренние органы в полном порядке, однако никогда не знаешь, что произойдет с крупной собакой после окончания действия анестезии. Но пока все хорошо. Вам нужно немного поспать. Я больше не потревожу вас до утра, если только не будет осложнений. Я лишь хотела рассказать вам, как он себя чувствует в данный момент». Голос хирурга был уставшим, но уверенным – хотя она и старалась не давать ложной надежды. Должно быть, во время звонка мы оба задержали дыхание, поскольку, повесив трубку, разом выдохнули.
Мы так и не заснули, молясь о том, чтобы все прошло удачно. Утром нам снова позвонили и сообщили хорошие новости. Ринго пережил операцию, и процесс восстановления шел довольно неплохо. «Мы оставим его в клинике еще на пару дней, чтобы приглядеть за ним, но вы, если хотите, можете навесить его», – сказали нам в приемной. «Приедем через полчаса», – ответил Тим.
Мы вздохнули с облегчением, когда Ринго вприпрыжку вбежал к нам в зал для посетителей. Он все еще находился под действием лекарств и был немного растерян. Мы ласково погладили Ринго по мягкой, вьющейся шерсти и крепко обняли его. Наш любимец висел на волоске от смерти, и это стало для нас тревожным сигналом: в конце концов, все мы уязвимы и подвержены неприятностям.
* * *
Следующая неделя выдалась для нас тяжелой. Ринго отказывался есть специальный корм, прописанный ветеринаром, поэтому Тиму пришлось самостоятельно готовить для него специальное рагу, которое он добавлял ко всем приемам пищи. Нам необходимо было четыре раза в день давать Ринго лекарства, затем помогать Норме, и только потом мы могли заняться собой.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
