– Катюша! – Вадим подошел к ней, в руках у него был большой ярко-оранжевый апельсин. – Хочешь? – Он протянул его Кате.
– Убери! – Она оттолкнула его руку, апельсин выпал и покатился по полу. – Я все знаю. Это вы убили Мишу. Вместе. Вернее, пока один убивал, другой его прикрывал. Я поняла это. Вы все подстроили так, чтобы подозрение пало на меня. И у вас все бы получилось, но я несколько нарушила ваши планы тем, что не позвонила в милицию. А теперь вы придумали новый план. Мы сидим, спокойно празднуем Новый год, а тут приходят менты, хватают меня, арестовывают. Да? Так по вашему сценарию?
– Катенька, успокойся. – Игорь налил в стакан воды. – Вот выпей и успокойся.
– Отстань! Отстаньте от меня вообще! Вы убили Мишу, а теперь…
– Ну что нам с ней делать? – Вадим растерянно посмотрел на Игоря. – Катя, ты совершенно не права. Мы наоборот сегодня весь день…
– Придумывали новый план вместо провалившегося?
– Ну что ты говоришь? Выпей воды, сядь, и поговорим спокойно. Ты должна нас выслушать.
– Что выслушать? Как вы мне на уши лапшу вешать будете? Да не поверю я ни одному вашему слову.
– Подумай сама, – снова вступил Игорь, – зачем нам тебя подставлять?
– Зачем? Это как раз очень даже понятно. Вадим хотел меня таким образом вернуть. Поставить в отчаянное, совершенно безвыходное положение, а потом вытащить. Из омута, из кошмара, из ужаса. Благодетелем очередной раз предстать.
– Ты ошибаешься, я… Ты ужасно жестокая, Катя. И всегда такой была. По крайней мере, по отношению ко мне.
– Ладно, ребята, давайте переместимся в комнату и спокойно поговорим. Пойдем, Катюш. – Игорь взял Катю за руку, как маленького ребенка, и повел из кухни. – А ты, Вадим, захвати бутылку коньячку и рюмки. Да, злосчастный апельсин тоже захвати, даме потребуется закусь.
– Слушаюсь, товарищ подполковник! – Вадим шутливо отдал честь.
– Садись, Катенька. – Игорь усадил ее в кресло, перенес из другого конца комнаты журнальный стеклянный столик и поставил рядом два стула – для себя и Вадима. – Сейчас выпьем коньячку – прекрасное средство при нервных стрессах, – и ты сможешь воспринимать все разумно. Поверь, мы совершенно не причастны к тому, что случилось. Честное слово. Никаких преступных планов разрабатывать мы совместно не могли, потому что до вчерашнего дня долгое время не виделись. Это просто факт, голый факт, его легко проверить.
– Это, между прочим, первая странность. Не виделись, не виделись, а тут, как специально, именно в этот день, именно в это время.
– Чистая случайность, Катенька, чистая случайность.
– Не очень-то в это верится.
– Ничего не поделаешь, придется поверить.
– Ну, а куда вы шли, когда я вас встретила у лифта?
– Когда?
– Вчера. Ну, тогда у меня еще нож…
– А, за водкой. Видишь ли, мы… В общем, пиво у нас еще оставалось, а водка кончилась. Мы так душевно сидели…
– Душевно? Вадим на меня жаловался, плакался тебе в жилетку, а ты его утешал?
– Ну, что-то в этом роде. – Игорь засмеялся.
В комнату вошел Вадим. К груди он прижимал бутылку коньяка, рюмки, апельсин и тарелку с вчерашней нарезанной колбасой.
– Хоть кто-нибудь бы помог! – возмущенно воскликнул он. – Еле-еле донес.
Игорь взял у него тарелку и рюмки. Расставили выпивку и закуски. Вадим открыл коньяк, очистил апельсин, разломил его на дольки и положил на тарелку к колбасе. Игорь разлил коньяк, подал рюмку Кате.
– Ну, за то, чтобы все плохое осталось в старом году, – торжественно провозгласил Гаврилов.
Игорь и Вадим выпили, Катя отставила свою рюмку в сторону, даже не пригубив.
– Нет, Катюш, так не пойдет. Выпей. – Гаврилов снова подал ей коньяк. – Тебе нужно хоть немного успокоиться. Давай, давай, моя хорошая. – Он почти насильно влил в нее коньяк. – Вот так, умница. Сейчас тебе станет легче.
– Закуси апельсином. – Вадим протянул ей дольку.
Коньяк действительно помог. Приятный, успокаивающий хмель почти тут же ударил ей в голову. И снова вернулось вчерашнее странное состояние какой-то необъяснимой благодарности к Вадиму. Катя посмотрела чуть затуманенным взглядом на него, потом на Игоря и смущенно улыбнулась.
– Простите меня, ребята. Я на вас так напустилась.
– Да ладно, чего уж там, – сказал примиряюще Игорь.
– Нам не привыкать, – поддакнул Вадим.
– Просто я вдруг подумала… Мне показалось…
– Можешь не оправдываться.
– Да ясно, ясно. Мы на тебя не в обиде.
Вадим снова налил всем коньяку.
– Ну, давайте для закрепления эффекта. И пора приступать к делу.
Все выпили. Игорь взял с тарелки засохший кусок колбасы, сунул его себе в рот и принялся сосредоточенно жевать. Он довольно долго молчал, словно не решался начать разговор. Катя выжидающе на него смотрела, но Игорь сидел с задумчивым видом, жевал и ничего не говорил.
– Вы что-то узнали? – не выдержала она.
– Узнали, – Гаврилов перестал наконец жевать. – И даже больше, гораздо больше, чем рассчитывали, – проговорил он медленно и как-то печально.
– Все очень плохо?
– Не знаю. – Игорь взял дольку апельсина и опять принялся жевать в какой-то задумчивой рассеянности. – И плохо, и хорошо. С какой стороны посмотреть.
– Да прекрати ты жевать! Ну, чего ты жилы тянешь? Рассказывай.
– Видишь ли, Катенька, – Гаврилов грустно на нее посмотрел и вздохнул. – Мне удалось узнать, узнать почти наверняка, кто убил Михаила. Но… – он вдруг замолчал и вздохнул.
– Кто? – Катя нетерпеливо потрясла его за рукав. – Ты сказал, что знаешь, кто его убил.
– То есть я знаю, кому понадобилась его смерть, а насчет исполнителя пока не до конца понятно. В чем-то все оказалось хуже, чем я предполагал. Выяснились дополнительные факты, которые… Вадим… Ладно, об этом пусть он сам расскажет.
– О чем? – Катя с тревогой посмотрела на сразу сникшего Вадима. – О чем ты расскажешь? Ты все-таки замешан в этом?..
– Нет. В смерти Михаила я не виноват, но… Я уже рассказал Игорю… Придется, видимо, теперь и тебе… Не думал, что когда-нибудь хоть кому-нибудь я вынужден буду о таком рассказывать. Но к Мише твоему это не имеет отношения.
– А к чему тогда имеет?
– В целом к ситуации. Одно с другим оказалось связано и…
– Давайте по порядку, – перебил Игорь. – Так будет проще и понятней. И нечего тут трагедию разводить, все разрешимо. Вадим, ну-ка возьми себя в руки. Что, мне теперь и тебя еще нянчить и коньяком отпаивать? Катюше простительно, а тебе даже и неприлично. Вовремя отказаться от злого дела – это что-то вроде подвига. Ты отказался? Отказался. Злодейства не совершил, ну и радуйся.
