Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
К полудню всё было кончено. Светлый благовест, доносившийся со всех колоколен, разливался над городом, в церквях тысячи голосов пели «Христос Воскресе», и толпы праздничного народа заполнили улицы. Офицеров одаривали цветами и поцелуями, благодарили за освобождение. Казалось, что ничто теперь не может обратить скорой победы над большевиками.
Два часа спустя полковник Тягаев, получивший под командование роту, входил в здание военного училища, назначенное для сбора рядовых добровольцев. За время краткой передышки он успел преобразиться из мужицкого атамана вновь в офицера русской армии. Гладко выбритый, с аккуратно подстриженными усами и маленькой бородкой, одетый в свежий мундир, он шёл твёрдой, решительной походкой, чеканя шаг. Для полного парада не хватало погон, отменённых в угоду «завоеваниям революции» и боевых наград, оставшихся в Петрограде. Но эти детали не могли сколь-нибудь омрачить настроения Петра Сергеевича. Об одном немного печалился полковник, что распадался его отряд. Некоторые мужики отстали ещё раньше, не желая отдаляться от родных мест, где оставались их близкие. Другие наряду со всеми добровольцами поступили в распоряжение подполковника Каппеля и были распределены по разным частям. Лишь двое, имевшие офицерские звания, оказались в роте Тягаева, рядовыми в которой были сплошь офицеры.
– Жаль, жаль, что ватага наша распушилась, – говорил дед Лукьян, качая седовласой головой, пока полковник приводил себя в надлежащий вид, чтобы принять вверенную роту. – Стало быть, Господь так судил.
– Ты-то, кудесник, куда теперь? – спросил Пётр Сергеевич.
– Так куда ж? Известно куда мы… – пожал плечами старик. – Куда ты, милой, туда и мы. Пойдём бить антихристово войско, Петра Сергеич, чтобы не паскудили они нашу матушку-Россию.
– Ну, спасибо тебе, дед, а то без тебя уже и не то было бы что-то, – тепло сказал Тягаев, радуясь решению старика. Не хотел расставаться с ним полковник, как с живым талисманом, с Ангелом-Хранителем.
– «Спасибо» слово неправильное. Православному человеку следует «спаси Христос» говорить. Понял ли?
– Понял, – кивнул Пётр Сергеевич.
– Добро, ежели понял, – ласково откликнулся старик.
Неразлучен с дедом остался и Донька, благодаря своей расторопности исполнявший при полковнике обязанности ординарца. Сколько раз гнал его Тягаев из опасных мест, но бойкий мальчонка стремился к геройству, и Пётр Сергеевич махнул рукой.
Рота выстроилась на плацу. При появлении Тягаева фельдфебель в чине подполковника скомандовал:
– Господа офицеры!
Все вытянулись и замерли. Пётр Сергеевич прошёл вдоль строя, остановился, приложил руку к козырьку, сказал ровно:
– Спасибо, господа офицеры. Прошу стоять вольно, – умолкнув на секунду, заговорил вновь. – Я рад приветствовать вас, господа. Вы одни из первых, вставших на защиту нашей поруганной и терзаемой Родины. Для меня высокая честь командовать вами. Я буду краток, господа, поскольку уверен, что мы едины с вами и в гневе своём против восставшего хама, и в скорби о разорённой им России, и в горячем желании скорее освободить её. Среди вас нет рядовых бойцов, все вы отлично знаете, что такое война, а потому мне нечего объяснять вам, вы знаете всё не хуже меня. И всё же напомню, что звания и количество наград сегодня не имеют значения. Бог даст, недалёк день, когда авангард Германии, большевики, будут разгромлены, а мы встретимся уже не с наймитами, а с их хозяевами, пошедшими на низость, когда осознали, что в честном бою им не одолеть России. Тогда каждый из нас вновь займёт положенное по чину и заслугам место, а пока каждый из вас рядовой боец, обязанный исполнять беспрекословно приказы командования. На нашу долю выпала честь встать на защиту нашего Отечества, наших храмов, наших родных от озверевших бандитов, именующих себя рабоче-крестьянской властью. Я ни мгновенья не сомневаюсь, что каждый из вас достойно выполнит свой долг. Благодарю вас, господа офицеры!
Произнеся эту речь и отдав несколько распоряжений, Пётр Сергеевич покинул здание военного училища. В сердце закралась грусть от мысли, что даже если сбудутся радужные, хмельные после блестящей победы надежды, то трон может остаться пуст. Русского Царя нет более в живых. Нет семьи его. Нет Наследника. Все они злодейски умерщвлены. Известие это потрясло Тягаева. В то утро посланный по деревням лазутчик возвратился бледный и взволнованный, сообщил, как штык воткнул под сердце:
– Бают, что Царя убили!
Верить страшной вести не хотелось. Но вскоре она подтвердилась. Давно уже не было так черно на душе полковника Тягаева, как в тот день. Потрясены были и его партизаны. Особенно тем, что «антихристы» не пощадили детей.
– Ироды, как есть ироды, – говорил дед Лукьян. – Невинных детей побили…
Отводил Пётр Сергеевич душу с мудрым стариком. Мужики жалели Царя и детей, но не понимали трагедии крушения монархии. Лукьян же Фокич ощущал это как знамение надвигающегося царства антихриста.
– Нельзя без Царя, – говорил он. – Без Царя народ, что стадо без пастуха. Потому и сказано: отниму пастыря, и рассеются овцы.
– А коли худ пастух, дедушка? – спрашивали партизаны.
– А коли худ, так, стало быть, не заслужили лучшего. Тогда о грехах своих плакать надо и молиться, чтобы Господь вразумил пастуха, охранил стадо от волков. Царя Бог даёт. Волю его принимать надо. А выборные начальники? Они что?
– Так ить их народ выбирает!
– Народ-то грешен, а потому запутать его легче лёгкого, голова! Мудрых-то и крепких много ль начтёшь? То-то! Все эти ваши собрания да парламЕнты – от лукавого они. Порядку от них не будет, а раздор только. А потому Царь нужен. Отец нужен. Плох ли, хорош ли, а отца судить не годится.
Не верил и Пётр Сергеевич в Думы и Учредительные собрания. Ещё Победоносцев предупреждал, что избирать станут не тех, кто достоин, а тех, кто громче орёт и наглее лезет вперёд. Не достоинство и честь, которые не умеют кричать о себе и себя славить, побеждают на выборах, а наглость и пронырливость, ложь и пустозвонство. И не тем увлечены отбивающие друг у друга голоса представители, как улучшить жизнь народа, а тем, чтобы удовлетворить личные амбиции. Без головы тело не может жить. А голова – Царь. Только где взять его теперь? Почти со страхом понимал Тягаев, что, по совести, не видит ни единого человека в Династии, учитывая их поведение после Февраля, который достоин бы был занять трон…
Вечером победительного седьмого августа Пётр Сергеевич отправился в Казанский городской театр, где организован был концерт в честь освободителей города. Давным-давно не был полковник Тягаев в театре. В юные годы театр был для него местом родным. Его отец в последние годы жизни употребил все силы на открытие в Первопрестольной нового театра, ставшего затем предметом исключительного попечения матери. Мать не пропускала ни одной премьеры «своего» театра и настаивала, чтобы дети сопровождали её. И в московский период своей жизни Пётр Тягаев честно посещал все спектакли, хорошо разбирался в тонкостях царства Мельпомены и легко мог слыть за завзятого театрала. Позже, перебравшись в столицу, с головой уйдя в службу, выкроить время на посещение театров удавалось нечасто, хотя время от времени такое случалось: редкие выходы доставляли удовольствие самому Петру Сергеевичу, а, главное, весьма радовали жену, считавшей их необходимыми для поддержания своего положения в кругу столичной интеллигенции. Умна и строга была Лиза, но мнением этого круга дорожила и старалась следовать его неписаным правилам. Последний раз в театре был Тягаев ещё в Пятнадцатом году во время краткого отпуска. Летом Семнадцатого Лиза пыталась уговорить его пойти на какой-то спектакль, но Пётр Сергеевич отказался категорически – вовсе не то было настроение у него. Лиза отправилась с кем-то из знакомых, вернулась расстроенная, рассказала, что среди публики было много пьяных матросов, которые, разбуженные каким-либо громким звуком на сцене, тотчас принимались палить в воздух.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
