В действительности все было не так. Сначала рисковать, похищая девочку, а потом рисковать, возвращая ее? Для чего? Что они с этого будут иметь? Бред какой-то. Чего-то тут явно недоставало, какого-то звена. Но какого?
И это ее нервировало. Что, если это не было случайностью? Что, если Анну выбрали сознательно?
Анна завозилась – Джулия слишком крепко прижала ее к груди.
– Мам, ты меня сейчас раздавишь.
– Прости, солнышко. Просто никак не решусь тебя отпустить.
И она не отпустит. Потому что если Анну выбрали не случайно, значит, для этого была некая причина. Тогда все еще далеко не закончилось.
Тот, кто это сделал, никуда не делся, и смысл содеянного был известен только ему.
И может быть, как раз сейчас он планирует следующий удар.
4
– Миссис Краун, я так за вас рада. Это самое настоящее чудо, – с улыбкой произнесла Уинн.
Эта улыбка стала первым искренним движением, замеченным Джулией на ее лице. Впрочем, Уинн была все той же: уравновешенным, жестким профессионалом своего дела. Никому не под силу выполнять подобную работу и оставаться совершенно бесстрастным, но если ты не в состоянии держать эмоции в узде, то не будешь способен ее выполнять. Если размякнешь, твоя работа тебя сожрет.
И то, что Уинн теперь улыбалась широко и спокойно, с видом явного облегчения, показывало, что она – человек.
– Спасибо, – поблагодарила Джулия. – Спасибо вам за все, что вы сделали.
Они втроем сидели в гостиной. Волосы Джулии были еще влажными после душа. Она чувствовала себя получше, хотя головная боль не утихала, несмотря на два порошка ибупрофена. Только это не имело значения. Мир вновь сиял яркими красками. Анна спала, положив головку на колени матери.
– Хотелось бы ответить, что мы просто выполняли свой долг, но увы, – Уинн пожала плечами, – никакой нашей заслуги тут нет. Девочка просто… Просто вернулась.
В курс дела Джулию ввел Брайан. При всей грандиозности события рассказывать было почти не о чем. В девять утра в полицию позвонил киоскер из чеширского Тарпорли и сообщил, что к нему только что зашла девочка, заявившая, что ее зовут Анна Краун, что она хочет кушать и к мамочке. Киоскер дал ей шоколадный батончик, напоил чаем, и вот, значит, звонит в полицию. В пятнадцать минут десятого девочку забрали местные копы, к десяти она уже была в отделении, где ее ждали Брайан и инспектор Уинн. Пока ее мамаша валялась дома в отключке, хотя никому об этом знать не следует.
Анна была в полном порядке. Немного похудела, но цела, невредима и даже весела. Ее заинтересовало полицейское отделение, она попросила показать ей камеры, где сидят самые настоящие злодеи, и одна из полицейских отвела ее туда. Девочка вернулась с мороженым, купленным в столовой. Она объявила Брайану, Уинн и осматривавшему ее врачу, что когда вырастет, станет полицейским.
– Полицейской, – поправила ее Уинн.
– Нет, – отрезала Анна. – Полицейским.
– Боюсь, это я виновата, – рассмеялась сопровождавшая ее женщина. – Сказала ей, что я шоколадное мороженое почти не ем, а мужчины-полицейские лакомятся им с утра до вечера.
В общем, с Анной было все хорошо, за исключением одного обстоятельства: она не помнила, что с ней происходило. Не имела представления, кто ее похитил и где провела эти дни. Помнила только, как проснулась на автобусной остановке, перешла через поле, за которым увидела дома, что замерзла и хотела в тепло. Осторожные, но настойчивые расспросы Уинн (кто ее забрал, мужчина или женщина, какого роста, с приятным голосом или страшным) ничего не дали. Анна не помнила ни единой детали.
Джулия спросила, как такое может быть.
– Вероятно, ее пичкали какими-то лекарствами, воздействующими на память, – ответила Уинн. – Такой дряни полно.
Джулия на секунду задумалась, что же такое творили с Анной, что потребовалось стереть ей память? Но постаралась отогнать от себя подобные мысли, хотя знала, что потом, ночью или под утро, они вернутся. Вариантов произошедшего с дочерью у нее было несколько, один хуже другого.
– Позже с ней побеседует детский психолог, – сказала Уинн, – однако непохоже, что Анна перенесла эмоциональную травму.
Признаков сексуального насилия тоже не было. Это еще ни о чем не говорило, но если что-то подобное и имело место, следов на теле девочки оно не оставило. Джулию этот факт одновременно успокаивал и тревожил. Отсутствие явных примет сексуального насилия, конечно, утешало, но ей нужно было знать наверняка. Идея о том, что некто надругался над дочерью, не оставив никаких следов, радовала мало.
– То есть вы не представляете, кто ее похитил? – спросила она. – А на ее одежде ничего не осталось? Каких-нибудь волокон или ДНК?
– Ничего, – покачала головой Уинн. – Некто проделал прекрасную работу, уничтожив все улики. Одежда Анны абсолютно чиста. Я считаю, что, одевая девочку, похититель воспользовался перчатками и не снимал их до того момента, когда бросил Анну на автобусной остановке.
– Понятно. То есть никаких улик?
– Практически. – Уинн сделала глоток чая.
– Но расследование, надеюсь, продолжится? – спросил Брайан.
– Само собой, – инспектор как-то неуверенно взглянула на потолок, затем перевела взгляд на Джулию. – Нам обязательно надо найти того, кто это сделал.
– Боитесь, что он может повторить? – поняла Джулия.
– Именно. И еще… Ситуация крайне нестандартная. Никогда не слышала ни о чем подобном. Я бы чувствовала себя куда спокойнее, зная, что преступник за решеткой.
– Верно, – встрял Брайан. – Украденных детей находят редко. Разве что через много лет.
«Ну, конечно, он теперь у нас известный эксперт», – подумала Джулия. Не очень приятно сделаться экспертом в таких вещах, но в конце концов теперь это просто знание и опыт.
– Вы правы, – подтвердила Уинн. – Чтобы ребенок вернулся совершенно невредимым – неслыханное дело.
– Может, они нас просто пожалели? – предположила Джулия. – Посмотрели пресс-конференцию…
– Не исключено, – согласилась Уинн весьма скептическим тоном. – Но наверняка это неизвестно. По сути, мы вообще мало что знаем. Например, нам неизвестен мотив. Зачем рисковать, похищая ребенка, если ничего с ним делать не собираешься?
– Вы думаете, за всем этим кроется нечто большее? – спросила Джулия. – Что еще ничего на кончилось и мы в опасности?
«Даже если бы все закончилось, мне уже ни горячо ни холодно», – подумала она, остаток жизни ей придется прожить в страхе, что все повторится вновь.
– У случившегося должна быть какая-то причина, – ответила Уинн. – Это меня очень беспокоит.
– Но что это за причина? – воскликнула Джулия. – Все выглядит совершенным бредом. Разве что… Не знаю, может быть, они просто развлекались? Ждали, просчитывали, а потом – раз! – налетели, как ястребы, и схватили ее? Скажем, проверяли, можно ли похитить ребенка в самых неподходящих обстоятельствах?
