Книга Останься со мной! - Ольга Покровская

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97

Я нашла на полу, под скамьей, скомканную банковскую выписку – отлично, нужно проследить, куда Радевич переводит деньги, и откуда деньги поступают ему. Возможно, тут будет какая-то зацепка!

В ящичке под штурвалом обнаружился старый мобильник – совсем древний, еще с кнопками – и на всякий случай сунула его в корзинку со своими вещами. Может, удастся восстановить его память и что-то оттуда вытащить?

Когда я влезла в систему управления катером и копировала на флешку gps-координаты его перемещений за последние полгода, на палубе вдруг раздался шум, и голос Олега окликнул меня:

– Алина! Алина, ты где?

И вдруг мне почему-то пришло в голову, что сейчас он мог бы убить меня.

Если бы он действительно был в чем-то замешан, если бы подозревал, что я сблизилась с ним не случайно…

Мне думалось, что это я веду на него охоту, но ведь могло быть и наоборот. Он подпустил меня поближе – и наблюдал, изучал, с исполненной превосходства усмешкой следил за моими потугами обвести его вокруг пальца. А вот теперь заманил сюда, в открытое море, где нет ни одного живого человека в радиусе пары километров. Сейчас он войдет, окончательно убедится, что не ошибся, что его подозрения оправдались, усмехнется – и свернет мне шею. Ему это будет легко, у него такие большие, сильные, красивые руки. А дальше уже дело техники: затолкать сигнальную ракету в бензобак, спрыгнуть с борта, отплыть подальше от катера и наслаждаться зрелищем взрыва. Будет очень красиво – багряно-оранжевый столб огня на фоне синего неба!

Никто никогда в жизни не докажет, что Олег сделал это намеренно. Несчастный случай. Известная певица погибла во время взрыва катера.

А Радевич, отброшенный взрывной волной, выжил.

Просто повезло.

– Алина! – снова позвал он.

Я закончила копирование, отключила систему управления и сжала флешку с данными в руке.

Олег заглянул в каюту, и я успела лишь за секунду до этого рухнуть на лавку и сейчас делала вид, что пытаюсь подняться с нее, неуверенно оглядываясь по сторонам. Он быстро шагнул ко мне и обхватил мокрыми ладонями голову.

Ну, вот, он догадался.

Я задержала дыхание…

– Что с тобой? – встревоженно спросил Олег. – Голову напекло?

Он наклонился и прижался губами к моему лбу. Потом с досадой скривился:

– Черт, я холодный после моря: не могу понять, есть ли температура. Как ты себя чувствуешь? Голова кружится?

– Ага, – слабо прошептала я, тем временем заталкивая флешку под плоскую подушку, лежавшую на лавке.

– Так. Ясно.

Он отпустил меня, вышел из каюты. Я слышала, как он ходит по палубе. Затем вернулся и положил мне на голову мокрое полотенце.

– Так лучше? – скупо спросил он. – Продержишься?

– Конечно. Спасибо, – страдальчески прошелестела я.

– Хорошо. Едем на берег, – коротко сообщил он и тут же встал к рулю.

Я смотрела в его широкую, сильную, надежную спину. Как он управляет катером – собранный, уверенный, ничем не выказывающий беспокойства. Стремится как можно скорее помочь, без фальшивых охов и ахов, без сопливого сочувствия…

В груди у меня что-то тяжело, неловко, ржаво ворочалось, скрипело. Было выматывающе больно.

Господи, надо же было так вляпаться!

Я откинулась на подушку и прикрыла глаза.

Мне нужно было придумать, как объяснить Радевичу: как это к вечеру я настолько приду в себя, что в состоянии буду отработать концерт.

Я так и не узнала, что нужно искать.

Володя не давал четкой информации, лишь требовал, чтобы я поддерживала тесную связь с Радевичем, присматривалась ко всему и немедленно сообщала обо всем подозрительном. По выражению его лица во время наших коротких встреч я догадывалась, что и сам он пока ничего не нашел. Что, прослушав все записи разговоров, просмотрев электронную почту, проверив банковские счета и документы, он все так же далек от разгадки этого задания, как и я.

И оттого злится и нервничает.

– Продолжай действовать, – твердил он. – Радевич привязан к тебе, он тебе доверяет. Это хорошо.

Это хорошо…

Однажды у неизменной домашней помощницы Радевича Лали случилось что-то в семье, и она отпросилась на несколько дней.

Олег впервые увидел, как я готовлю. Вошел на кухню и замер, наблюдая, как я ссыпала в глубокую сковороду мелко порезанное мясо с овощами.

– Ты умеешь готовить? – изумился он.

– Боже, Олег, ты каждый раз так удивляешься, когда оказывается, что я обычный человек, – рассмеялась я. – Конечно же, я умею готовить. Что здесь такого?

– Не знаю, – пожал плечами он. – Как-то не вяжется с тобой… Где ты научилась?

Мне хотелось рассказать ему про Бейрут. Как мы с Володей застряли там однажды на полтора месяца. Сидели в какой-то грязной гребаной конуре, ожидая приказа, которого все не было и не было. И как там от скуки Володя обучил меня кулинарным премудростям. Я оказалась на редкость бездарной ученицей – все сжигала, пересаливала, просыпала. А когда приказ, наконец, был получен, я не могла держать оружие: у меня до волдырей был обожжен указательный палец. Но тогда все получилось, в конце концов. Операция была завершена, а я вернулась из Бейрута опытной кулинаркой.

– Да так, везде понемногу, – отозвалась я. – Знаешь, я люблю готовить. Это успокаивает. Когда, например, нервничаешь перед выходом на сцену.

– Неужели ты до сих пор нервничаешь? После стольких лет? – недоверчиво протянул он. – Не привыкла?

– К этому, наверно, нельзя привыкнуть, – протянула я. – Вот ты… Ты же не станешь утверждать, что за годы службы привык к войне? Что тебе не страшно под пулями? Или…

Он задумчиво обхватил ладонью подбородок, побарабанил кончиками пальцев по скуле.

И наконец ответил:

– Это немного другое. Под пулями, конечно, страшно. Но в то же время там присутствует азарт, адреналин. Все кажется немного нереальным, а сам ты – бессмертным. Другое дело – ответственность за других…

Он прошелся по кухне, достал из шкафчика пузатую бутылку виски и два стакана. Плеснул мне и себе.

– Здесь страшнее, потому что если ты примешь неправильное решение, пострадают люди. Люди, которые тебе доверяют, которые слушаются твоего приказа беспрекословно. Но если ты будешь бояться, сомневаться, они пострадают с еще большей вероятностью. Поэтому я однажды решил для себя: «Делай, что должно, и будь что будет». Я просто делаю то, что считаю правильным. И от этого мне спокойно.

– Какой-то древний китайский мудрец сказал, – подхватила я, – что человек, идущий по пусти света, не испытывает ни боли, ни сомнений. Все наши терзания начинаются лишь тогда, когда мы сами знаем, что поступаем неправильно.

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97